04.06.2021 21:48
«Эпоха бедности закончится только тогда, когда все будут платить налоги, когда дерегуляция будет, когда государство будет максимально диджитализировано. Всё это будет обязательно». Для тех, кто не в курсе - диджитализация – это перевод всех видов информации (текстовой, аудиовизуальной) в цифровую форму. Каким образом может победить бедность перевод информационных потоков в интернет – знает только команда Зе, а если честно – то никто.
Ибо здесь, как и всегда у либералов, полное несоответствие инструментов задаче. Скрипка для молотобойца и молот для скрипача.
Либерализм в экономике бывает двух видов. Один, поумнее, видит проблему, не понимая её корней, и пытается срезать на уровне видимости. Другой, украинского типа – вообще не понимает ни корней, ни видимой части проблемы. Он-то и призывает обычно людей, лишённых хлеба – кушать пирожные. И сердится на их меркантильность – голодные всё время думают только про еду, а ведь нужно – про свободу!
Оба типа либерализма не понимают, что налоги – всего лишь вторичный инструмент, который сам по себе не работает. Если у человека 0 доходов, то с него можно брать 99% налогов, 1% налогов или вовсе не брать с него налогов – всё равно это будет ноль. И 99% от ноля – ноль, и 1% от ноля – ноль, и ноль процентов от ноля – всё равно ноль.
Человек, у которого нет доходной базы – может платить налоги в высшей степени аккуратно, ежемесячно, ежедневно – или не платить их годами, это одно и то же, потому что налог – процент от доходной базы. А если её нет, то налоговая будет получать нулевые отчёты – аккуратно или неаккуратно подаваемые.
Нищий человек может быть абсолютно прозрачен в интернете, учтён там по всем параметрам – или же, напротив, каменно защищён нерушимой бронёй защиты личных данных. Если цифровизировать нищету, то это будет та же самая нищета. Человека, лишённого доходной базы – можно подвергать административным проверкам каждую неделю, или полностью освободить от «кошмара проверяющих организаций» - его что проверяй, что не проверяй! Ему можно предельно затруднить регистрацию фирмы на своё имя – или наоборот, сделать регистрацию абсолютно удобной, с одного мобильного клика – и что? При чём тут процедура регистрации, если у него источника доходов нет?! Чем ему поможет (кроме, может быть, мошеннических действий) – оформление на себя десяти юридических лиц?
Говорить о дерегулировании, как о средстве решения экономических проблем – может только человек, психически не вполне здоровый. Это всё равно, что верить: дерегулирование дорожного движения снизит уровень автомобильных аварий…
Надо все светофоры снять, и все пешеходные переходы отменить, и системы слежения за водителями – тут-то как раз и жертв на дороге не станет!
+++
Как обстоит дело в экономике на самом деле, без либеральных галлюцинаций? В бесчисленном множестве её ситуаций есть, тем не менее, единая базовая схема, проявляющаяся во ВСЕХ случаях экономической практики.
Человек либо включён в производственную кооперацию, разделение труда и цикл обменов благами, либо выключен оттуда, отчуждён от участия в производстве и обмене.
Чтобы понять, каким образом человек на самом деле (с диджитализацией или без оной) включается в расклад – мы можем взять любой пример. Хоть вспашку земли, хоть закручивание гаек!
Чтобы говорить о «закручивании гаек» (в прямом смысле, а не в том, в каком обычно говорят) – нужно говорить о диалектическом единстве болта, гайки, гаечного ключа, объекта крепежа, рабочем и мотивации рабочего закручивать гайки.
В теории В.Авагяна это «конструмент, инструмент и кводомент» - то, с чем работают, то чем работают, и то, зачем работают. Если устранить хотя бы один элемент из этого диалектического единства – то все процессы и описывающие их экономические термины станут бессмысленными. А потому говорить о них смогут только несерьёзные люди и ненастоящие экономисты.
Величина налогового бремени, лёгкость регистрации фирмы, цифровизация, количество административных проверок, и прочее, и прочее, и прочее – могут обсуждаться как отдельно взятые инструменты только тогда, когда осуществлено главное в экономике:
НАДЕЛЕНИЕ.
Это триединство сырья, инструмента и вознаграждения обработчику сырья инструментом.
Тогда совпадают два смысла (образуя экономику): человек трудится с пользой для общества и с пользой для себя. Если два этих смысла труда не совпадут – то труд (как физическая работа) будет толчением воды в ступе. Занятием равно утомительным и бесполезным.
Чтобы наделить человека настоящим образом (а не в соцсетях бесплатным аккаунтом) – нужно посмотреть, что ему МЕШАЕТ войти в оборот обменов благами. А это требует и ума, и воли от власти.
Если безземельному крестьянину мешают латифундисты – значит, надо убирать латифундистов. Если заводскому рабочему мешают импортные товары, вытеснившие его продукт с прилавков – надо убирать импортные товары (импортозамещение). Если человека облепило огромное количество финансовых посредников-паразитов, перекупщиков – значит, надо убирать паразитов-посредников. И т.п.
Такая политика наделения обделённых очень не нравится латифундистам, компрадорам, ростовщикам – и потому большинству правительств вести её просто… страшновато. Не говоря уж о том, что большинство членов правительства «в доле» у латифундистов, компрадоров и ростовщиков!
+++
И здесь мы должны ответить на два вопроса:
Что хорошего в наделении?
И что плохого в наделении?
Хорошее, казалось бы, очевидно: страна при наделении обделённых в разы и на порядки увеличивает процент обеспеченных, благополучных, трудоспособных и ответственных граждан. Эти граждане обучены производить материальные блага, они крепки и полноценны в качестве защитников Отечества, им есть смысл учиться и развиваться – в отличие от жертв геноцида и люмпен-побирушек, которым учиться – как мёртвому припарка.
Но процесс наделения обделённых, вытаскивания «лишних» людей в «нужные» - и от самой власти требует компетентности, учёности, активной дееспособности. Он завышает планку профпригодности для руководителя, и большинству либеральных бонз она оказывается недоступной (не говоря уж о том, что и нежеланной).
В либеральной системе «саморегулирования» начальником на все уровни можно смело назначать любого, хоть идиота, потому что в либеральной системе, идущей на автопилоте, он не водитель, а пассажир каюты первого класса. Он там может умные книжки читать – или сопливые пузыри пускать, ничего не изменится.
С этим тесно связана любимая либералами «экономия средств». Это целая философия, опирающаяся на дарвинизм: кто выживет, тот и так выживет, а кто помрёт – на того тратить ресурсы не нужно. Либеральный рынок не ставит перед собой задачи прокормить определённое количество людей. Наоборот, он количество людей сводит к своим возможностям. Сколько смогу, не напрягаясь, прокормить – стольких и посажу за стол. А остальные – вон!
В процессе наделения обделённых (единственном реальном способе борьбы с бедностью) – расходы государства обречены очень и очень резко возрастать. Ведь государство в этом случае получает не пассивную ренту от сданной откупщикам страны, а выступает в роли организатора, администратора, извлекает активный предпринимательский доход. Но организуя предприятия – инвестор вынужден вкладываться в их старт-ап, и при этом всегда рискует ошибиться.
Рантье же, живущий на проценты – не вкладывается и не ошибается. Как работают предприятия, с которых он стрижёт купоны – не его головная боль, а его должника.
Если вы снимаете квартиру, то вам нужно думать, где взять деньги, чтобы заплатить хозяину жилья. А если вы сдаёте квартиру – вас совершенно не заботит этот вопрос. Это не ваша проблема: если арендатор не найдёт, чем платить, вы его сгоните, и поселите нового.
Государство занимается тем же самым, но сдаёт не квартиру, а огромную территорию с миллионами квартир на ней.
А сдавать территорию на откуп – куда легче и проще, чем самолично её развивать и обустраивать!
+++
Помимо бешено возрастающих расходов (обратная сторона растущих доходов, чтобы больше выручить, нужно и вложить побольше), наделенческое движение сталкивается с неожиданной проблемой… возрастающей гражданской свободы.
Дело в том, что обделённый живёт только вашей милостью, и не имеет никаких прав, чтобы требовать от вас чего-то. Законодательство построено у либералов так, что можно только униженно просить, побираться, и всегда оставляет возможность отказать побирушкам.
Если, к примеру, в стране нет законодательно закреплённого права на труд – то трудоустройство превращается в привилегию. Чтобы получить такую привилегию – обделённый готов на многое. Но самое главное – он совершенно беспомощен перед вашим шантажом и капризами!
Ни о какой свободе личности в такой ситуации говорить невозможно, потому что зависимость обделённого от источника благ носит роковой и катастрофический характер.
Если мы это устраним – то что получим? Независимость наделённого (он почувствует свои права). Если вы ему даёте рыбу – он будет приходить к вам каждый день и делать всё, что прикажете.
Но если вы ему дали удочку и доступ к водоёму – он к вам, может быть, вообще больше никогда не придёт. И тем более на поклон.
То есть наделив обделённого – вы теряете над ним контроль. Он становится экономически независим, поведенчески независим, он обнаруживает очень критическое отношение к мнению власти. Управляемость существенно теряется.
Происходит стирание грани (в том числе психологической) между «элитами» и простыми людьми.
Очень часто это бьёт по материальной организации дела (с чем и столкнулся СССР). На входе - снижение управляемости наделённых, угасание в них раболепия. А на выходе могут снизиться локальные темпы роста и локальное качество продукции.
Дело в том, что на капиталистическом предприятии контроль за качеством производственного продукта, за результативностью труда осуществляется, в буквальном смысле, под страхом смерти. Вынужденное раболепие перед шантажистом, способным по своему капризу тебя уничтожить – делает человека старательнее, исполнительнее, покорнее. «Или я сделаю всё, что хочет от меня хозяин – или одним росчерком его пера мне хана!».
Совладельческая модель советских наделённых (когда рабочий одновременно и совладелец предприятия, на котором работает, и всего народно-хозяйственного комплекса) – избавляет от перманентного ужаса перед начальством.
И само по себе это прекрасно, мечта поэта! Но при низкой сознательности рабочего-совладельца он становится слишком снисходительным к самому себе. Он хуже работает, больше отлынивает, он убеждён в своей социальной защищённости – и у него возникает (как у многих советских людей в 80-е годы) даже особая разновидность психического расстройства: бред неуязвимости.
Когда митинговым вахлакам и майдаунам пытались объяснить, что своими действиями они могут лишить себя средств к существованию – они поднимали на смех. Такая позиция, утратившая здоровое чувство самосохранения – и есть проявление «бреда неуязвимости», когда человек убеждён (на непонятных основаниях), что «хуже стать не может».
А если может стать только лучше – почему бы и не помитинговать?
+++
С одной стороны, наделение обделённых – это единственный реально-положительный процесс в цивилизации. Все остальные процессы в ней либо пустопорожние, либо вредные, негативные. Номинально они могут звать себя и других как угодно, куда угодно, но если в движении отсутствует мотив наделения обделённых, то это движение закончится либо ничем, либо гуманитарной и техногенной катастрофой.
Понятно, что процесс дерегулирования экономики приведёт скорее к катастрофе, чем к ничему. Понятно, что процесс диджитализации экономики – скорее к ничему, чем к катастрофе. По сравнению с дерегуляцией он безобидный, но это не значит, что из него выйдет какой-то прок в положительном смысле.
Во всём мире мы видим, что развитие «цифры», интернета идёт колоссальными темпами. При этом уровень жизни во всём мире, включая и доминирующие (т.н. «развитые» страны) – снижается[1]. Если говорить о компьютеризации по сравнению с 1980-м годом, то она выросла в США на многие тысячи процентов, но при этом уровень жизни, реального, материального потребления благ – сократился более, чем в 2 раза. Вспоминать собственные 60-е и 70-е как потребительский «золотой век» - свойственно не только нам, но и американцам, и европейцам[2]. Так помогает ли «диджитализация» экономике? В лучшем случае – не мешает!
Хотите говорить о бедности – давайте говорить о ней серьёзно, без клоунады в стиле Зеленского и компании!
+++
Бедность – это обделённость материальными благами в силу их физической нехватки или злостного непредоставления. Физическая нехватка – является технологической проблемой. Для её решения нужно внедрять технологии расширенного воспроизводства недостающих благ. Злостное непредоставление благ – является проблемой правовой, юридической. Для её решения нужно перестраивать законодательство, расширять права человека.
И вот теперь вопрос: что тут непонятного? С какой луны нужно упасть (или с какого дуба рухнуть) – дабы не понимать таких простых и очевидных вещей?
Бедность – отсутствие предметов. Предметов нет – или потому, что их не сделали, или потому, что вам их не дали. Если не сделали – значит, нужно их делать. А если вам не дали – значит, вы, с точки зрения правовой, «лишенец». Лицо, лишённое прав, поражённое в правах. Значит, нужно добиваться отмены статуса «лишенец».
В прежние времена были люди «счастливые» («с частью», т.е. имеющее право на долю в добыче племени) и изгои. Изгоев было очень мало, племя изгоняло только за очень серьёзные преступления, это почти приравнивалось в традиционном праве к смертной казни.
Трагедия капитализма в том, что в нём изгоями (лишёнными части в добыче) становятся огромные массы населения, и зачастую – его подавляющее большинство.
Лишенцы бывают двух видов: официальные и «скрытые». Официальные – это жертвы прямого и открытого террора, про которых прямо в законе написано, что они никто, и прав у них никаких. Скрытые лишенцы – это жертвы шантажа, вынужденные соглашаться на очень плохие условия, чтобы получить хоть какие-то средства к существованию.
Разница только в том, что жертву террора терроризируют без её подписи, а жертву шантажа – добившись от неё формального согласия в навязанном ей шантажом контракте. Добиться формального согласия на что-то дурное, когда человек у тебя в заложниках, под угрозой смерти – совсем нетрудно, поэтому грань между жертвами террора и жертвами шантажа распределителей – очень зыбка и подвижна.
Например, рабочие, вынужденные идти на фабрику царских времён за гроши – жертвы шантажа. Они же, расстрелянные 9 января 1905 года прямо на площади – жертвы террора. Если бы они не были жертвами шантажа, то они не стали бы и жертвами террора, и наоборот. Скажу банальность – но вынужденное, под угрозой смерти, «согласие» человека на плохие условия жизни – не является искренним, реальным его согласием терпеть всё то, что он терпит.
+++
У бедности две причины: хищники в экономике и паразиты во власти. Хищники хотят выжать максимальную прибыль, постоянно снижая издержки на штат работников (и сам этот штат). Паразиты во власти не умеют, не способны, да и просто не хотят организовать расширенное воспроизводство благ и нормальную правовую процедуру их распределения. Паразиты во власти заняты тем, что удобнее всего: то есть ничем, с получением доли от хищников.
Поскольку все блага, потребляемые народом, производит этот же самый народ[3] - то народ может быть бедным только по одной причине: ему не дают работать. Ему организуют условия, в которых он не может заняться делом – и сделать всё то, что ему, для потребления, нужно.
Нет работы – нет благ.
Есть работа за гроши – тоже нет благ, потому что нет прав.
Нужно организовать, поставить дело – и обеспечить правовую защиту всех, кто в этом деле участвует, вносит свою трудовую лепту в преодолении нехваток. Это – единственный рецепт борьбы с бедностью, и никакого другого в природе не существует, если не считать таковым магию или поиск кладов.
Нужно хорошо платить людям. Но не получится им хорошо платить – если они плохо работают.
А плохо они работают – потому что власть плохо организовала их работу.
Если власть поручает вам ненужное дело, а потом отказывается платить на том основании, что оно ненужное – то претензии она должна адресовать не вам, а себе. Зачем она поручала вам ненужное и бесполезное дело?
+++
Бесконечные кривляния либеральных горе-экономистов – это отражение их неспособности и нежелания обустроить жизнь, управлять с толком и проком. Это отражение их жажды халявы, психологии халявщиков – когда они мечтают получать налоги (проценты) с производств, для становления которых они палец о палец не ударили.
То есть извлекать «пассивный доход» из своего пребывания во власти – как берёт плату за квартиру тот, кто сдаёт её в аренду. А когда власть не вмешивается в хозяйственные дела на её территории – там правят бал наиболее хищные и ненасытные временщики-хищники. Они выступают в либеральной модели в роли «откупщиков» - то есть сунув власти-паразиту на лапу, далее в десятикратном размере выколачивают то, что заплатили, из населения.
И всем, кроме населения, хорошо: власть балдеет, ничего не делая и не организуя, рыночные хищники вышибают шантажом из людей прибыль «на максималках». А когда нужно – для террора вызывают карательные отряды, которые им любезно предоставляет коррумпированная ими власть.
Если рабочие не бунтуют – их «из экономии» низводят на положение полуголодных животных, сводят к крайнему физиологическому минимуму выживания, заставляют работать, как в тюрьме, за миску похлёбки.
Если же рабочие бунтуют – их расстреливают каратели от власти, отзывчивой на зов рыночных хищников.
Как ни крути – всё одно смерть. Непокорного застрелят. А покорного удавят регулярными «оптимизациями». Как помирать – дело вкуса: от пули больнее, но от удавки – дольше, так что – «на любителя».
+++
И возникает вопрос: а что делать-то?!
Ответ один: преодолевать обделённость лишенцев наделением. Наделять их возможностями трудоустройства и наделять их правами человека. Для начала – минимальный размер оплаты труда, ниже которого платить запрещается – сделать не насмешкой (ниже прожиточного минимума), а сопоставимым с достойными заработками.
И при этом понимать, что запущенный процесс будет весьма сложным, в ряде случаев неоднозначным по вышеуказанным причинам. Но другого пути у цивилизации нет!
------------------------------------------------------
[1] Как пишет об этом постоянный автор «Эха Москвы», признанный специалист по США М. Таратута: «Проблема в том, что на протяжении нескольких десятилетий средний класс, который является основой американского общества, сокращался: зарплаты в этом секторе не росли, а цены, напротив, росли, и росли прилично. И американцы начали терять то, что было основой их мироощущения, миропонимания — «американскую мечту». «Американская мечта» говорила о том, что завтра ты будешь жить лучше, чем сегодня, а твои дети будут жить лучше, чем ты. И тут люди увидели, что центр, то есть Вашингтон, их не слышит, что он занимается своими интригами, скандалами, чем угодно, но не их проблемами. Таким образом накапливалось раздражение, которое выражалось в недовольстве не только против истеблишмента, но и против системы».
[2] По самым скромным и явно заниженным оценкам официальной статистики европейских стран, в Италии падение уровня жизни по отношению к 1997 году составило а 8% (а в 1997 году было как в 80-х) , в Испании снижение 15% (!), в Нидерландах на 10%. С момента внедрения евро и организации Еврозоны не выиграл никто, кроме Германии. (её экспорт составляет более 40% от ВВП Европы). Все остальные стали беднее.
Эти официальные, явно лакированные данные не учитывают расслоения населения по доходам и качеству жизни. При более глубоком рассмотрении что группа наименее обеспеченных людей потеряла гораздо больше, чем говорит средняя статистика. Речь идет по реальному потреблению товаров и услуг в расчете на одного человека, а не по номинальным доходам для всей экономике. Экономисты делают вывод: за последние 30 лет никакого экономического роста для населения Европы по доходам и расходам не было. Живут они хуже собственного ХХ века!
[3] Импортные блага выручены в обмен на продукцию, произведённую руками народа, в рамках обмена, так что опосредовано – тоже сделаны трудом народа.
Александр БЕРБЕРОВ
