Наука vs. Мракобесия. Если ли правильное мировоззрение
Ответить
Профессор
Участник
Баланс:5492
 
Сообщения: 327
Регистрация: 26.10.2019

Цивилизация и прогресс

Профессор » 18.09.2020 13:49

+
0
-
Священника при мне спросили: «батюшка, а что будет, если вы увидите летающую тарелку?». Он ответил: «перекрещусь, и она исчезнет». «А если не исчезнет?». «А тогда, значит, плохи мои дела. Да и ваши тоже». Ещё вчера то же самое мы отвечали про возможность киевского майдана в Минске. «Если не исчезнет, когда перекрестишься – значит, плохи наши дела. Да и ваши тоже». Снова приходится вспоминать грустную истину: человек есть весы, на одной чаше мозги, на другой кал. И какая чаша перевесит, заранее не скажешь…

Изображение


Конечно, гниение человека началось не вчера, и не позавчера. У ХХ века вообще крайне сложный анамнез, он был таровит и на дары, и на извращения. Да ведь и на протяжении всей человеческой истории всегда было так: умные и светлые строят, глупые и злые налетают и ломают. Пора бы нам, кажется, осознать, после всех ударов судьбы и «детской болезни левизны», что восхождением своим человечество обязано только одному: светлым мыслям, выделяемым из общей совокупности мыслей. В разные эпохи светлая мысль находила себе разные (сектантские порой) оболочки.

Стремление человека выйти из грязи биосферного всепожирания, стремление его к чистоте духа – принимало тот или иной вид, воплощаясь в горении религиозного духа, в художественной или научно-просветительской форме, в форме общественных течений и движений, партий, юридических и идеологических структур. Для советской власти было верхом безумия не понимать и не видеть, что за религиозной мыслью стоят тысячелетия упорных поисков света и разума, отвергать традицию, на которой только и может быть обосновано человеколюбие.

У нас традиционность и прогресс, модернизацию противопоставляли, а ведь на самом деле – традиция это и есть прогресс!

Что я имею в виду?

В основе цивилизации лежит накопление и нераспыление знаний коллективного разума человечества. Само по себе их накопление и сбережение, эстафета света от древности до наших дней – Традиция. А когда на основе накопленных знаний количественное переходит в качественное, когда мы получаем скачок вверх на основе накопленных знаний – это называется «прогресс». Так может ли Традиция противостоять прогрессу, если он в ней черпает свой материал, свои мотивации и свою энергию?

Важно понимать, что Традиция с древнейших времён – это продукт поиска приемлемых для жизни, наиболее подходящих для человека форм бытия. Способность отличать ядовитые грибы от съедобных – это наука или традиция? И то, и другое. Вначале была накоплена традиция – определённых грибов избегать. А потом наука глубже разъяснила, почему именно эти, отобранные традицией, грибы опасны.

Не надо путать вопросы науки (как?) и вопросы Традиции (зачем?). Наука ответит вам, как сделать необходимое вам дело, но она бессильна ответить – зачем оно, и почему вам необходимо. Науке чужды мотивации, она обслуживает любые мотивации, в том числе и по её, науки, ликвидации. То есть можно поставить перед наукой задачу уничтожить науку – и наука подберёт вам кратчайшие пути для собственного уничтожения.

Если человек не знает, зачем он живёт, то тогда вопрос «как жить?» тоже очень смутный, да и ненужный. Если не знаешь, зачем живёшь – то какая разница – как, каким образом? Бесцельность подразумевает равнодушие к средствам. Нет смысла выбирать дорогу, если не выбрал, куда тебе нужно попасть.

Потому опираться на науку в поисках смысла жизни и ориентиров – всё равно, что спрашивать у ножа, что или кого тебе им резать.

+++

Настоящий прогресс – он и есть продукт накопления знаний и представлений в рамках Традиции. А главное – смыслов! Ведь прежде, чем создать какое-либо устройство по воплощению мечты – сама по себе эта мечта должна быть сформулирована, должна устояться в качестве стабильного желания, чтобы не жалеть ни средств, ни сил, ни времени на её воплощение. Традиция не только предоставляет материал, из которого делается прогресс. Традиция ещё и составляет техзадание для прогресса. Проповедник предшествует инженеру с такой же неизбежностью, с какой мысль предшествует записи.

Цивилизация есть непрерывное и преемственное восхождение реальности к идеалу. Мыслью сформулировано, верой утверждено, наукой реализуется. А как иначе? Если у нас есть стабильная цель, то мы ищем стабильно ищем и накапливаем средства. Если цель нестабильна, то и поиски средств спорадические. А если цели нет – то какие средства нам искать и зачем?!

Связь между верой и наукой – как между заказчиком и подрядчиком. Заказчик не только формулирует заказ, но и оплачивает его, формируя необходимое самопожертвование в служении долгосрочным программам исследовательских поисков и накопления данных. Никакой циник и эгоист не станет заниматься исследованиями, которые выходят за круг его жизни и мест обитания. Для него такое – пустая трата времени и денег с силами!

Для того, чтобы затевать затратный и утомительный путь в века длинной – надо иметь очень сильную загробную мотивацию. Чтобы начинать стройку, которую завершат разве что твои внуки – надо сперва стать чем-то больше, чем твой биологический организм.

+++

Такой взгляд на прогресс, как на переход в качественное изменения количественных объёмов, накопленных непрерывной Традицией позволяет нам видеть восходящую линию человеческого духа. Этой линии столь же стабильно противостоят тёмные, хронические силы дикой природы и дикости, зверства в человеке. «Свет в человеках» гасят и снаружи и изнутри. Как независимые от человека обстоятельства-трагедии-катастрофы, так и внутренние соблазны «смазать линию», изученные в многовековых исследованиях о «бесовских шёпотах» и «прелести бесовской».

Это очень затормаживает прогресс, но остановить его всё же не в силах. Человечество от древности прошло более чем заметный путь восхождения в силе и мудрости. Хотя и не раз падало по дороге, и очень болезненно.

Если говорить грубо (но верно), то цивилизация есть сбор некоего – извините за наукояз – субстрата. И вот чем больше его собрали, на протяжении нескольких поколений, тем выше уровень цивилизованности. И наоборот: когда его начали расточать, распылять – уровень цивилизованности снижается, и может снижаться до самого дна. То есть – до точки старта цивилизации, первобытности.

Отсеивая ежедневным опытом смертоносное, сберегая успешное и полезное, Традиция через сито веков и тысячелетий набирает концентрат пользы. Это – количественное измерение цивилизации. В определённой точке оно переходит, по законам диалектики, в качественный скачок, в просторечии именуемый «прогрессом».

Опять же, грубо говоря: мы учили химию, учили, читали, что про неё другие открыли. И по итогам (а как иначе?) сами «вдруг» сделали химическое открытие.

И так – в любой области познания и культуры. Традиция есть древо, приносящее плоды прогресса.

+++

А в чём тогда беда? А беда в том, что инфраструктура производства, на которую возлагали так много надежд марксисты, на деле есть лишь вторичное отражение операционной системы человеческого мышления.

Человек производит техномир.

Но техномир не производит человека. Если сломано производство человека (а в этом важнейшая роль принадлежит высшим формам религии) – то одичалый человек начинает ломать сложный техномир. С ненавистью он это делает или по глупости – второй вопрос. По мне, так и так, и так. Но, понимаете, я много лет наблюдаю (не скрою, с ужасом), что человек, умом и душой находящийся в Карфагене, не умещается в мире экскаваторов и тракторов, как слон в посудной лавке!

Когда такой человек совмещается со сложным техномиром (например, белорусской индустрии) – то горе техномиру!

Я очень хочу, чтобы вы поняли динамику процесса:

- По мере развития разума человек удерживает в голове всё больше элементов, сегментов, слагающих его реальность. Он вбирает прежде непонятное и ненужное, которое, в силу его умственного развития, становится сперва понятным, а потом и востребованным.

Наоборот:

- По мере деградации разума элементы и сегменты выпадают, сперва из поля зрения, а потом, «догоняюще», выпадают и из жизни.

По мере своего духовного одичания человек алчет простоты модели, а самая простая модель – либеральная. Она, в сущности, просто копирует родо-племенную демократию догосударственного периода. Это знают все этнографы – жаль, что мало у нас этнографов!

Естественно, дикарь воспринимает государство, как извращение. «Это что же?» - возмущён дикарь – «Где-то сидит какой-то царь, который мной помыкать будет?!»

Дисциплина, налоги, административные барьеры, законодательство, стреножившее личную инициативу – кажется дикарю каким-то пыточным инструментом безумных садистов. Врач ему кажется злым колдуном (см. холерные бунты), а хирург – вообще маньяком-потрошителем.

И этот взгляд органичен, его нельзя изжить или переспорить, если не поднять сомалийца на определённый умственный уровень. Как правильно? Как просто! Собрались у костра племенем, обсудили свои дела, все равны, и все свободны – «народное собрание» называется, не проходили в школе?

Вот как образно рассказывает об этом А. Леонидов (Филиппов) в романе «Ключ от ничего»:

«…И он говорил о сгнивших и разложившихся массах, которые хотят от власти странного, а не того, чего должно хотеть. Новые заводы и фабрики, электростанции и трактора в деревню, новые сорта и породы, ставшее полезным ранее бесполезное вещество – вот что нужно настоящему народу от власти!

Ему бы на этом сконцентрироваться, а не на мечтах скакать зайцем, начальств не знающем! Заяц ведь не только начальств не знает, он не знает ни сытости, ни безопасности, ни покоя, а когда сдохнет – его и хоронить, кроме падальщиков, некому…

Ну, а если народу не интересны новые электростанции и шахты с прокатными станами, то власти-то они тем более не интересны! Для власти всё это цивилизационное громадьё – только дополнительный труд и «лишний» геморрой. Ей, власти-то, на себя хватит, а больше ей и не нужно! Она себе, любимой, «лампочку Ильича» запитает от локального генератора, и все довольны?

Какая, нахрен, «свобода»? На языке социальности ваша «свобода» - это заброшенность и забытость, ненужность. Когда про тебя все забыли, и даже смерти не заметят – потому что и живого-то в упор не видели!

Человечество тяжелейшим трудом переделывает голодный и опасный мир в сытый и безопасный, и если бы не это – на кой хрен ему вообще было бы выходить из животного мира? Свободы там, что ли, мало?!»

+++

Развивая эти идеи писателя-современника, отметим дегенерацию органического строения общества: органы, которые не используются организмом, отмирают. Причём далеко не всегда это сознательное и волевое решение дегенерата – чаще это бессознательный и безвольный акт отпадения.

Накопление для будущего – сменяется расточительством наследия предков. Безответственные потомки ответственных предков оказываются после безответственными предками вторичных дикарей.

Накопление и формирование – диалектически связанный процесс. То, что накапливается – формируется и наоборот. При переходе от накопительной модели знаний к расточительной, сократительной, ранее сформированное закрывается. Такова, например, судьба высокотехнологичных предприятий на пост-советском пространстве: они оказались слишком сложны для деградировавшего общества и выше уровня его понимания, восприятия.

Если рассматривать цивилизацию, как конструкцию, то мы можем мысленно разобрать её на слагающие детали. Этот процесс называется «элементацией», то есть изучением слагаемых цивилизационной суммы.

Расширяющаяся элементация: когда элементов всё больше и больше.

Сократительная элементация: упрощение человека сокращает и элементы инфраструктуры вокруг него.

+++

Неравномерность познания приводит к тому, что возникают общества разного уровня элементации:

- простейшие, способные поддерживать лишь самые базовые элементы цивилизации, - средние, более широкие умственным охватом,

- наконец, высшие – знающие всё, что на данный момент известно человечеству.

И если двигаться в русле рыночной логики социал-дарвинизма, то высшие модели должны уничтожить «тупиковые ветви», причём это именуется пышно «улучшением человеческого рода».

Это когда своё превосходство используют не в роли учителя, а в роли убийцы. А значит, отрыв стремятся не преодолеть, а расширить, превратить в непреодолимую пропасть. Кидают камни с вершины, чтобы среднеуровневые общества сбить в простейшие, а простейшие – вбомбить в окончательную дикость.

На языке науки это звучит так: процесс расширения элементации пытаются запустить вспять. Так, чтобы человек, сегодня лишённый только высшего образования, завтра лишился бы и среднего, а послезавтра даже начального.

Понятно, что человек сознательный не позволит запустить обратную элементацию для своих детей, своего общества! Такой человек упрётся под Сталинградом – и не позволит реализовать программу Гиммлера. Но когда современные «реформаторы образования» повторяют ту же самую программу – они уже не встречают сталинградского напора в сопротивлении деэлементируемого общества!

+++

Почему же люди оказываются пособниками собственного уничтожения (феномен майданов)? Дело в том, что процесс деградации ума – не только козни врага, но и внутренняя патология «не справившегося с темпами прогресса» общества. Человек взорвался изнутри, как перегруженный прибор, и без всяких врагов, сам по себе становится дисфункциональным.

Бытие оказывается слишком широким для его сознания, и не умещается в его сознание.

А отсюда только два выхода:

-Или нужно развивать сознание, чтобы оно «догоняло».

-Или ужать бытие до размеров ссыхающегося и праздного ума.

То есть дать людям из родо-племенного строя родо-племенной строй, превратив их в блаженствующих у костров, правда, регулярно травимых и истребляемых супертехникой колонизаторов «туземцев». Конечно, когда дегенератов сверху поливают «оранжем», им невесело, но во все другие мгновения жизни они пребывают в гармонии с самими собой.

Мягко говоря, ПОДОЗРИТЕЛЬНО, что прежде «оранжевых революций» появился т.н. «агент «оранж» («эйджент орандж») - смесь дефолиантов и гербицидов синтетического происхождения. Применялся армией Великобритании во время Войны в Малайе и Вооружёнными силами США во Второй Индокитайской войне с 1961 по 1971 годы в рамках программы по уничтожению растительности. Вызывает у человека тяжкие и необратимые мутации.
Это они что, как банда «чёрная кошка» - рисуют опознавательный знак для «форсу бандитского»?




Снижает ли карнавальный разгуляй напряжение в обществе? Безусловно, да. Но тут нужно понимать, что падение напряжения сопоставимо с реакцией электроприборов на падение напряжения в сети. Напряжение падает, и приборы сперва мигают, а потом вообще отключаются. То же самое происходит и с либерализуемым человеком: напряжение, безусловно, снижается, что и привлекает человека в либерализации. Но сложные приборы перестают работать от сети, один за другим.

В 1989 году показалось бы странным связывать отмену цензуры со смертью литературы, киноискусства, а сейчас только ленивый об этом не говорит: нет цензуры, да ведь и искусства-то тоже нет! Получается, оно, как массовое явление, формировалось под давлением. Сняли давление – прекратилось и формирование.

Старинный фундаментальный конфликт между буднями и праздниками, породивший карнавальную субкультуру – всего лишь отражение двойственности природы человека: биологической и социальной. В праздник человек делает то, чего он сам хочет, как индивид. В будние дни он делает то, что должен, по заданию цивилизации. И часто бывает, что сам по себе он, мягко говоря, «не очень хочет»… Принудительный характер государства вырос из принудительного характера труда, почему Коран и говорит, что «нет принуждения в вере». Вера не труд для пропитания и обороны, а добровольный выбор, и становится бессмысленной, если к ней принуждать.

Но вера – понятие духовное, а труд, даже умственный – понятие материального мира. Его нужно делать – даже если не хочется. В это упёрлась в своё время цивилизация, и породила в итоге государство, как отражение принудительности труда. Как диктат коллективного разума, лучше знающего, что нужно делать, над произвольными хотениями отдельной особи.

Чтобы отменить принудительный характер государственности, нужно отменить принудительный характер труда, а как это сделаешь, не свалившись в Сомали? Если каждый будет следовать своим желаниям, то что, кроме Сомали, получится, сами посудите!

Чтобы жить в условиях цивилизации, нужно преодолеть зоологический произвол особей. А преодолевая зоологический произвол – ликвидируешь свободу личности. А это плохо – превращает человека в муравья. И где же выход? В воспитании самосознания, самоцензуры, этих уникальных, порождённых цивилизацией гибридов свободы и необходимости. Если человек осознал необходимость – то она, осознанная, становится его добровольным, свободным выбором.

Высокоразвитый человек достоин доверия. Его, до определённых пределов, конечно, можно освободить, спиной к нему без страха повернуться. У него «совесть лучший контролёр». У него мораль жёстче закона, являющего, как говорят юристы, «необходимый минимум добра».

Но ключевое-то слово во всей конструкции – «ОСОЗНАЛ»! Осознают чем? Умом, мышлением. Значит, они сперва должны быть. А если их нет? Изначально нет – или усохли от либеральной деградации личности, напоминающей алкогольную деградацию личности, а часто и совмещённую с ней?

Ты к такому человеку, уповая на несуществующую сознательность, спиной повернёшься – а он тебе нож туда всадит.

Свобода в цивилизованном обществе скрещена с ответственностью и разумом, она отличается от дикой, зоологической свободы-произвола осознанием сложных необходимостей. А значит, она всегда вторична от уровня мышления! Не хотите попасть в Сомали – не допускайте свобод больше, чем человек может в себя вместить. Иначе человек себя и окружающих убьёт или покалечит.

+++

Что касается либерализма, то в нём совершенно утрачена связь цивилизованной свободы с уровнем мышления, а вместо этого - злостный и корыстный подхалимаж, ядовитая лесть социальному дегенерату, с ходу признаваемому «эталоном всех человеческих совершенств». Пытаясь толкнуть дегенерата, как ледокол, перед собой, либералы врут ему, что свобода первична, не требует предварительной подготовки в виде развития мышления, и что дегенерат – с ходу, какой есть – уже полностью созрел для абсолютной свободы. И «дозревать» ему совсем не нужно, «и так сойдёт!».

А что может произвести такое зоологическое понимание безусловной ценности свободы? Отказ от условности её ценности, присущей любой из форм цивилизации? Только катастрофу.

Если человек любит цивилизацию в себе, то он тянется вверх, растёт над собой. Он не Гомера с Данте ругает за сложность, а себя за тупость. Он изучает законы природы – а не пытается их попрать, как малолетняя королева в сказке «Двенадцать месяцев».

Но может ведь быть и наоборот: человек любит не цивилизацию в себе, а себя в цивилизации. Он начинает командовать, чтобы принесли побольше того, чем он пользуется, и выбросили нафиг то, чем он не пользуется. Такой человек не пытается подняться до автора – наоборот, это автор должен к нему снизойти, угождая. Культура обязана упрощаться до уровня потребителя – хотя изначально её миссия была в том, чтобы этого потребителя поднимать до своих высот.

В старинной поговорке «человек есть мера всех вещей» нет даже намёка на то – какой человек имеется в виду? А если он, извиняюсь, дурак? Ну ведь бывает же так, и часто! Он дурак, а мера всех вещей. И всё, что ему непонятно – выбрасываем, упрощаем, адаптируем? Что ему не нужно – то и вообще не нужно?!

+++

При всём богатстве форм экзотических кривляний человека конца ХХ – начала XXI веков есть в этой карнавальной кипени «революций достоинства» очевидные типологически-единые черты. Обратите внимание, что «достоинство» приписывается человеку, извините за выражение, «имманентно», как будто это достоинство прямо из утробы матери вместе с ним выскочило! То есть достоинство уравнивают с инстинктами, с дыханием и сердцебиением…

Тогда что оно? Если оно зоологическое – тогда ведь оно суть самодурство зверя! Цивилизация любых её форм достоинства просто так не выдавала. Это ведь как орден вручить младенцу, чем грешат некоторые короли…

Хоть короли и грешат, порой медалируя малолетних наследников – но в целом же понятно, что орден или медаль нужно заслужить! Какой в них смысл если раздавать всем и ни за что, как либералы раздают «достоинство»?!

Человеческое Достоинство – продукт труда и образования, признание обществом заслуг человека. У цивилизации есть выражения «достойный человек» и «недостойный человек». Задумайтесь, о чём они? Почему язык культуры одних считает достойными, а других недостойными?

Но можно, конечно, пойти либеральным путём, и признать, что достоинство в человеке «имманентно». Врождённое, то есть. А это выводит нас на высмеянную классиками формулу купеческих оргий-кутежей:

-Воле моей не препятствуй!

Чего бы не вздумалось дураку – надобно ему тут же это сделать, или он будет считать, что его «достоинство унизили». Само представление о «недостойном поведении» в таком понимании «достоинства» снято!

+++

Далее, кривляния «вынутых из под спуда», когда им дали свободно паясничать на площадях, выявило определённый уровень их «цивпригодности» (т.е. «цивилизационной пригодности» - по аналогии с «профессиональной пригодностью»).

Понятно сразу, что до коммунизма, как жизни, обустроенной на началах науки и разума, эти люди решительным образом не доросли и не дотягивают. Но и XIX век, с его борьбой программ партий (а не рож лидеров партий!) для них сложноват, оказывается.

Вначале в Средней Азии, а потом и на майданах позападнее всплыло, что уровень цивилизационной пригодности в среднем стабилизируется где-то на стадии феодализма. Именно такой уровень общественной организации как показывает опыт пост-советских «свободолюбов» им наиболее понятен и для их восприятия наиболее адаптирован.

Чтобы всем владели крупные латифундисты, к которым все мечтают попасть в челядь, а количество образованных, читающих людей колебалось в пределах нескольких процентов.

Поймите меня правильно: они не выбирают феодализм, они не голосуют за феодализм! Но ведь и те, кто жил в XVII веке, тоже никакого феодализма не выбирали (и слова такого, наверное, не слышали).

Они выбирают, как и выбирали, голосуют, как и всегда голосовали – за молочные реки и кисельные берега. Их выбор – не сомневайтесь – разлюли-малина. И проблема вовсе не в этом сахарно-пряничном выборе «сладкой жизни», а в том, насколько потемневшее сознание способно осознать пути к нему.

Для того, чтобы сказку сделать былью, инженеру нужно построить технику, возможностями своими сопоставимую с волшебством. Это очень сложная техника, требующая очень сложного психического устройства не только от своего создателя, но и пользователей. Никто не говорит, что ковры-самолёты, скатерти-самобранки и чудесные эликсиры невозможны! ХХ век доказал, что они очень даже возможны – но только при соответствующем уровне науки.

К сожалению, дорога ведёт в два конца. Можно сказку сделать былью. А можно обратно быль превратить в сказку. Когда голова утратила понимание технологии и снова ищет сказочных заклинаний для обустройства жизни на высшем уровне. И мечта – во все века стабильная – снова пытается опереться не на познание, а на шаманизм.

+++

Феодализм – не проект. Он никем не придуман. Он сам собой складывается там, где основная масса людей уже не в состоянии понять ничего сложнее зуботычины и грубого террора «хозяев жизни».

Которые грубы, а не тонки, потому что плоть от плоти своего народа и всех заблуждений его! Феодализм – не столько экономический уклад, сколько мир сказок, легенд, фольклорных топорных чудес, беспочвенных фантастических мифов, примитивности самой мыслительной структуры принятия информации.

Экономический уклад, как всегда, лишь задним числом оформляет эту познавательную темноту и смутность, следуя социальному закону: отношения между людьми соответствуют среднестатистическому мышлению человека в данном обществе. Жизнь сама, без спроса и оповещения, подгоняет социальную среду под качество мышления масс.

Если человек прост (в плохом смысле слова) – то он хочет простых решений. Сложные умственные построения ему непонятны, и злят его. Не раз я слышал упрёк С. Кургиняну, например, что он «болтун», и, мол, «умножает сущности без крайней необходимости»! Нет бы кинуть два-три лозунга, а он громоздит и громоздит какую-то ахинею, начиная с античности и Шекспира!

А как вы думали действует опрощение? Так оно и действует! Сложное с вызовом выносят на помойку, уравняв непонятное с неверным. Надобно найти какого-нибудь «расолога», он всё объяснит по форме носа и строению лба! А тут, понимаете ли – Тесей, Ясон, Гамлет… Конгресс, немцы какие-то…

Даже не с целью выгородить Кургиняна, а просто с целью понять этих людей, я спрашивал у них:

-А как же вы собираетесь понимать мир без Шекспира и античности, без космогонии и философии, если современный мир современного человека и есть, в сущности, их совокупность?! Ведь они, слагаясь в знание, и создают человека современного типа!

А если их выбросить «для простоты и удобства», то современный человек «волшебным образом» (на самом деле вполне предсказуемо) превращается в средневекового или дикого. Потому что биологически он от пещерного очень мало отличается! Все его отличия от древних людей – в совокупности накопленных знаний, которые вы столь щедро расточаете за кажущейся «ненадобностью» и «лишней сложностью».

Человек, который стал знать, помнить и учитывать меньше факторов – автоматически откатывается к уровню тех или иных своих предков, знавших не больше него. Такой человек легко сдаёт за непонятностью всё то, за что его отцы и деды вели тягчайшую социальную и военную борьбу на баррикадах и в окопах.

Ну, а как вы хотите? Чтобы человек сражался и кровь лил за предмет, ему непонятный и им невостребованный?!

+++

Когда говорят, что Запад от прямого насилия перешёл к управлению посредством манипуляции сознанием, это половина правды. Куда интереснее другая половина: а почему, собственно, террористы смогли отложить дубинку колонизатора и автомат оккупанта, и заменить их сборником сказок для туземного населения? С чего это вдруг туземцы (не везде, заметим, в Латинской Америке они дерутся отчаянно) вдруг стали такими доверчивыми и лопоухими?!

Взрослый человек понимает, что сказка – ложь, и если в ней есть намёк, то уже хорошо. А человек, не сумевший повзрослеть, принимает сказку буквально, как истину в последней инстанции. Человек недоразвитый слишком много воспринимает некритически.

Если в идеале европейского рационального знания (по двум Бэконам ставленого) лежит доказательность, обоснованность, проверка логикой и опытом, то идеалом тёмного ума выступают простота, понятность и «кратко-кратия», особая любовь к волшебным эликсирам от всех недугов и «экономическим чудесам».

Убедительность среди недоразвитых и не повзрослевших достигается не доказательностью, а доходчивостью. Например, мрачных проповедников и скучных профессоров сменяют балаганные юмористы, которые «хоть и врут – зато легко и остроумно». «Чисто поржать» - это же само по себе удовольствие… Чего там ещё занудно доказывать?!

Когда у человека матрица сознания на таком уровне – вокруг него возникает феодализм, и человек, попадая в крепостные, плачет, кричит, что не хотел этого, и не за это голосовал. Ему кажется, что феодализм возник сам собой, как морок злого колдуна. Человек не понимает взаимосвязи между примитивизацией собственного мышления и примитивизацией общественных отношений вокруг.

В каком-то смысле феодализм выступает консерватором распада, когда деградировавшее общество рухнуло в такую матрицу:

-Желания грандиозны, средства безумны

-Пытаясь таких желаний достичь такими средствами, страну и общество ввергают в хаос и паралич.

-Чтобы как-то отформатировать возникшую бессистемную труху и дурдом, приходят сильные воинственные люди. И грубым террором загоняют толпы полоумных по стойлам. И таким образом восстанавливают посильный для данного общества порядок, потому что более сложные устройства для данного общества непосильны.

Можно, конечно, нагнать ослов в университетскую аудиторию, но какой бы лектор не читал ослам – это не их мир. Пока человек осёл – его место в стойле, что и подчёркивает неустанно история социально-экономических формаций. Чем темнее в голове, тем проще и страшнее общественные отношения. Совсем уж дураки – попадают совсем уж в пещеры. Понятно, что они мечтали не об этом.

Но в том и жестокость законов природы, что они могут быть поняты, даже преодолены силой разума – но не могут быть отменены произволом фантазий. Всякое наше действие имеет объективное следствие, и порой совсем не такое, какое мы себе навоображали…

+++

Снятие конфликта между социальным и биологическим – на самом деле капитуляция перед биологическим с ликвидацией социального. Биологическому ничего не будет: оно прошито в инстинктах, в подсознании. Ему не нужно учиться или помогать – оно, как сорняк, самозарождается вместе с организмом и само себя поддерживает. И если человека ничему не учить – то в нём исчезает не всё, а только социальное. А биологическое монополизирует своё влияние на человека.

Двойственное существо перестаёт быть раздвоенным и становится цельным. Но совершенно диким и первобытным. С одной стороны, это очевидная научно-технически-культурная катастрофа масштаба украинства (на материалах которого её изучаем). С другой – не сразу цивилизованному человеку понятная, но в принципе объяснимая психологическая эйфория, чувство неподдельного облегчения при «освобождении».

Это когда был тиран – был завод, теперь завода нет, но нет ведь и тирана! Не может биологическое существо не наслаждаться тем, что предоставлено самому себе. Правда, на языке социальности это называется «быть всеми брошенным и забытым», но у биологии свой, нечленораздельный, зато очень эмоционально-окрашенный язык ощущений.

И – конечно же (не будем закрывать глаза!) – всякое животное испытывает психологическое наслаждение, когда вырвалось из-под контроля, навязываемых ограничений, и предоставлено само себе.

Конечно, холодная рациональность может довольно подробно объяснить, что навязываемые ограничения были (хотя бы частично) связаны с безопасностью, здоровьем и социальными гарантиями живому существу. И что, избавившись от обязанностей, оно автоматически теряет и все права. Убежал в лес – так и живи там лесной жизнью…

Но мы не можем скрывать и «пилюлю эйфории», которая чувственно взрывается в биологическом существе, когда снимаются с него запреты и ограничители. Только эффектом этой эйфории можно объяснить, например, массовость протестов в Белоруссии, подчёркнуто-иррациональных и глубоко-инфантильных по своей природе.

+++

Как учит марксизм «свобода есть осознанная необходимость», и в силу этого всякая неосознанная необходимость воспринимается биологическим существом как мучение и издевательство. Как только мы перестали разделять какую-то идею, само существование этой идеи кажется нам нелепым и ненужным. Фигурально выражаясь, глухой может искренне считать шарлатанами музыкантов, слепой – художников, и они очень болезненно воспринимают выделение сил и средств на эти «платья голого короля».

Как только человек утратил понимание смысла действий власти, он начинает видеть в них тиранию и ненужное насилие, не только физическое, но даже и моральное (когда его уговаривать пытаются не безобразничать). Причина проста: человек не понимает, зачем нужно то, что заставляют быть.

Зачем нужны пожарные, если пока нет пожара? Зачем нужна армия, если пока нет войны? И уж тем более – зачем мне культура, если я по своему внутреннему выбору бескультурный, примитивный человек? Зачем мне все эти астрономии и стихи Пушкина в школе?!

Непонимание причин – рождает нешуточное раздражение к следствиям. Родилось уже не первое поколение, которое смысл самого существования власти понимает очень смутно, если вообще понимает.

Очень распространено представление о власти – обслуживающем персонале, лакеях народа, которые должны всё подать, предоставить, и удалиться по первому требованию. То, что такой власти не бывает в реально-исторической среде, попросту не может там быть – люди слышать не хотят.

Хотя логическое противоречие между властью и подчинённостью очевидно, и тот, кто подчиняется – уже, как минимум, по определению не власть, если не сказать хуже!

+++

В стихийном анархизме небитого идиота он хочет сам собой управлять без посредников, откликаясь только на подкуп, да и то – если достаточно, с его точки зрения, предложат. Эта модель кажется ему совершенно естественным и безусловным правом человека – потому что он не видел танков Гудериана, всех «свободных личностей» оптом наматывающих на гусеницы.

Небитый идиот не понимает, что право на анархию исключает собой право человека на жизнь. А когда его побьют – то поздно уже станет что-то понимать…

Виктор ЕВЛОГИН
Поделиться:

Ответить    ПОМОЩЬ по форуму!