Достучаться до «НЕ-БЕСОВ. Инъекции желаний

Когда в Новое Время в протестантских сектах создавались первые модели демократий – их создавали вовсе не для того, чтобы дураки валяли дурака. Речь шла про общины фанатиков, разуверившихся в римском папе. Заподозрив папу в ереси, эти фанатики стали подозревать в ересях «авансом» и всех новых своих руководителей.

Житейский опыт подсказывал фанатику: даже если гуру сегодня не изменник, он может завтра соблазниться, и стать изменником. Как это случилось с римским папой. Сегодня наш руководитель – самый почтительный служитель наших (общинных) святынь, а завтра – кто знает?

А поскольку для нас, фанатиков, общинные святыни дороже всего на свете, дороже самой жизни – то нужно купировать опасность перерождения верхушки. А как? Контролировать всей общиной на совете единоверцев! Регулярно вызывать руководителя на правёж, так, чтобы всякий мог с него спросить, обвинить его в нарушении принципов, чистоты веры.

Таким образом, общинники сначала выбирали себе вождей, а потом всей общиной судили их слова и дела. Протестанты выбирали себе пасторов общины, а русские казаки – атаманов (по-латински «pastor» – пастух, «pater» – отец, древний корень «ата» созвучен: оте-ц, оте-ческий, пате-р, фате-рлянд, т.п.).

По сути, в основе тогдашней модели демократии лежала ПРЕЗУМПЦИЯ ВИНОВНОСТИ лидера секты. Он должен доказать свою чистоту окружающим пуританам (от «puritae» - чистый, «purity» - чистота, непорочность, беспримесность) – иначе его низложат и выберут нового, более преданного главному делу общины.

+++

Изначально принцип выборов строился на сакралиях, на желании выполнять требования религии, но не достижения мирских желаний. Всякий фанатик (а пуритане были яростными фанатиками) знает, что «исполнитель желаний» - это бес, дьявол. А задача избранного главы – обеспечивать чистоту принципов. Есть вещи, которые он обязан делать, а есть табу – которые он никогда и ни в коем случае не должен переступать. И то, и другое – базовая, фундаментальная и неизменная ценность общины.

Потому в старину так боялись «компромата», так ценили предвыборные клятвы и так строго относились к их нарушениям. Мол, ты служишь нашему общему священному делу, и должен всего себя отдавать этому служению, иначе мы тебе откажем в доверии… и сделаем изгоем тебя (и твою семью вплоть «до седьмого колена»).

В последний раз такую схему пыталась запустить КПСС, в виде «демократического централизма» в партии. У КПСС это получилось плохо – ибо какой религиозный фанатизм у материалистов? Но и западная демократия разваливается по той же схеме, что и «демократический централизм» у КПСС.

Демократический политик в США XIX и даже начале ХХ веков всё ещё нёс на себе родовые черты пастора религиозной общины. Да, он стал светским человеком, но по сути на него возлагался всё тот же старинный долг служения общей с избирателями святыне.

А потом всё помутилось. Мы не назовём числа, и даже года не назовём – процессы помутнения сознания в крупном обществе очень и очень растянуты, неявны, прикровенны. Но, оглядываясь на долгую дистанцию – понятно, как всё было.

Общество атеизировалось, а механизм выборов пастора секты оставался прежним. Его продолжали использовать, отчасти по привычке, отчасти же в силу удобства, комфорта самодовольства. Но в лидере-политике постепенно растворяются черты вождя-пастора, и всё больше проступают черты беса-исполнителя желаний. Это происходит не в один момент, и даже не в одно десятилетие, а очень и очень растянуто, как дерево растёт незаметно глазу.

Фанатикам выборы главы своей общины нужны были для соблюдения чистоты веры. Тут что пуритане в ранних США (я их не идеализирую, страшные были изуверы), что коммунисты – вера у них разная, а формула выборов одна: если он чист, то оказываем доверие, если же узнаем, что нечист – откажем в доверии. «Ибо не может нами, чистыми, руководить нечистый!».

Как фанатик понимает «чистоту» - иной вопрос. Может быть, очень и очень извращённо (полагая себя ветхозаветным обетованцем и на этом основании устраивая геноцид туземцев).

Но сама схема работает только в том случае, если в её основе – руководство действиями общины для достижения религиозной чистоты, а не исполнение желаний каждого какого-либо члена или даже большинства общины! Как только руководитель превращается в «исполнителя желаний», то происходит обрушение системы в Содом. Происходит, если говорить библейским языком, «содомизация» демократии. А если говорить научным языком – то «накопление энтропии» в демократической системе. Языки разные, суть одна.

Смертельное для цивилизации накопление энтропии начинается в потакания мелким желаниям людей, выраженное в шутке социального паразита из советской кинокомедии: «смотреть на вещи надо ширше, а к людям надо мягше». Желания людей непрерывно растут и со временем «исполнитель желаний» превращается из строгого пастора-контролёра в пронырливого слугу, который стремится угодить господину в любой прихоти и похоти. Для него нет дела, что желания изрекает придурок – он исполняет желания по мере их поступления.

А чего хотят люди? По мере растления и саморастления капризами и похотями желания человека становятся всё более и более разнузданными (энтропийными). Ученик не хочет учиться, рабочий – работать, солдат – воевать, и дай им волю – они очень скоро обратятся в невежд, тунеядцев, побирушек и дезертиров. В скопище подонков, которые к обществу (и к цивилизации вообще) относятся сугубо потребительски: нам всё дай, но от нас ничего не требуй!

И демократическая система, из которой выдернули позвоночник устойчивых сакралий (хотя бы и сектантских), становится бесхребетной, беспозвоночной, разлагается на глазах. Хайваны только хотят потреблять – и разевают пасти, и туда нужно что-то кидать, а то они тебя самого сожрут!

Демократия приобретает внутри себя черты Содома, а снаружи – черты фашизма. Грабежом колоний демократические «исполнители желаний» стремятся подкупить своих растленных прожорливых избирателей, что, кстати сказать, началось уже в Древнем Риме - «хлеба и зрелищ» требовал римский плебс, угрожая отказать в доверии императору.
+++
В какой-то момент властям («боярам», «элите», богатеям) это надоедает, да и просто становится невозможно так жить. Но что надо было сделать? Мы не можем знать, исходя из каких соображений правители поступили так как поступили. Мы просто описываем то, что случилось на рубеже XX-XXI веков. Задним числом. По принципу – «лучше поздно, чем никогда».

Как доказал опыт «перестройки», 5 лет растления толпы достаточно, чтобы превратить в пыль великую державу, которая, по оценке ООН, «производила все виды продукции, известные человечеству» . Уже Библия подчёркивает, что толпа в Содоме очень агрессивна (вспомним, как она атакует дом Лота, следуя своим похотям и запрету их запрещать). Мы это изучали не по Библии, а вживую: уже к 1990-му году вокруг нас бродили агрессивные содомские толпы. Сопоставьте резню в Сумгаите или Фергане, и фильм «Интердевочка», и поймёте, что я нисколько не преувеличиваю.

Так что же случилось?

Толпу содомлян (не все их них содомиты, хотя число содомитов в ней стремительно растёт) взяли в оборот МАНИПУЛЯТОРЫ СОЗНАНИЕМ. Которые пришли к очень простому, и очень жуткому правилу: Желание – это инъекция.

Да, вот так, просто, без затей. Сделали укольчик – и человек захотел. Чего захотел? Чего нужно инъекторам.

Ещё раз, напомним: начиналось с того, что демократические лидеры должны нравиться своим избирателям, угадывать и воплощать их желания. Это теория спорная и с нашей точки зрения (и, кстати, Аристотеля) – далеко не лучшая. Но старинная, солидная, заслуживающая уважения. Её суть в том, что желания человека первичны, а действия политика вторичны, отражение желаний.

Люди хотят больше жилья – и политик должен организовать решение «квартирного вопроса». Люди хотят повышения зарплат и пенсий – и политик это организует. Успешно – переизбран. Неуспешно – попробуем с другим.

Так было вначале, или, по крайней мере, в идеале теории. Пока не пришли люди в белых халатах с чёрными душами, манипуляторы сознанием человека, и не предложили политикам свои услуги. Зачем, говорят, вам тревожится выполнять желания, тогда как их можно создавать? Мы залезем к людям в мозги, нажмём там нужные нейронные сцепки – и люди захотят именно того, чего вам нужно!

И матрица перевернулась. Теперь уже нет желаний, которые подрядились выполнять политики. Теперь политическое руководство Запада дает команду – кто и чего завтра должен возжелать сильнее жизни…

Но поскольку желание – это инъекция (доза наркомана, психотропная химия, нейролингвистическое программирование, аудио-визуальное воздействие на психику человека), то тогда нет никаких избирателей! Весь электорат превращается в клавиши рояля, на которых можно (особенно умеючи) сыграть любую мелодию. Ну, как любую? Такую какую нужно кукловодам, какую заказали аккомпаниатору.

Вспомните, как играют дети, анимируя игрушки. Ребёнок подаёт реплику за плюшевого мишку, потом за робота с подзаводом, потом за куклу, потом за оловянного солдатика. Ребёнок их выстраивает, когда ему нужно, и складывает в коробку – когда не нужно. Но ведь современная западная «демократия», выхолощенная под ноль, превращается ровным счётом в то же самое – люди живут (играют роли) по сценариям хозяев. Если желания человека – лишь инъекция, тогда у избирателей собственной воли не больше, чем у детских игрушек или предметов мебели!

И вместо прежней демократии (хороша она была или нет – другой вопрос) возникает диктатура сатанистов над неодушевлёнными биороботами.

+++

Как из протестантской общины вылез Содом, долгое время (и даже доселе) сохраняя лоскуты кожи протестантской общины, так и из Содома вылезает мёртвое общество зомби-биороботов. И тоже сохраняя очень много черт предыдущей своей кожи, черт Содома и Гоморры.

Форма меняется очень консервативно, гораздо позже смены сущности. Сущность давно уже иная – но форма обманчиво отсылает нас к предыдущим этапам общественного бытия. Доселе в речах западных политиков ещё кричат порой петухи проповеди протестантского проповедника. А биоробот, который по сути своей нежить, мертвая плоть, – все ещё облачается в чувственного содомита, имитируя отсутствующие у роботов похоти.

Но за декорациями мы должны увидеть суть! Если желания человека – только инъекция, то, всякие «выборы» уже предопределены ампулой вводимых инъекций.

Если вы научились управлять желаниями толпы, то вам незачем исполнять её желания: не вы делаете, чего она хочет, а наоборот, она хочет того, что вы делаете.

- Отрежьте себе пипиську!
- Ур-ра! Скорее, скорее, отрежем! – подвывает толпа с восторгом.

Это не гипербола и не шутка. Это – прямая и буквальная американская практика, в которой растёт количество восторженного самоотрезания половых органов на Западе. Это уже не Содом. Содомиты самокастрацией не занимались. Это то, что ЗА Содомом... 

Наверное, таким образом система тестирует своё всемогущество. Или сокращает рождаемость. Или то и другое, вместе взятое. Не суть важно – важнее другое: проект «демократия» закрыт, и только слепой этого не увидит в окружении сверхвнушаемых членоотрезателей, давно уже и полностью УПРАВЛЯЕМЫХ ИЗВНЕ. Вплоть до таких интимных подробностей. Которые были бы смешны – когда бы не были так страшны…

по мотивам Ал. Берберов 10 мая 2023 https://cont.ws/@vixin76/2546097