Наука vs. Мракобесия. Если ли правильное мировоззрение
Ответить
Аватара пользователя
Сухарев
Участник
Баланс:4360
 
Сообщения: 305
Регистрация: 11.11.2019

Развал человеческой жизни в зоне комфорта – на примере развала СССР

Сухарев » 30.12.2021 20:06

+
6
-
Развал человеческой жизни в зоне комфорта – на примере развала СССР.
Психотипы и ответственность власти.


По мотивам статьи Татьяны Воеводиной «Безмыслие»
www.domestic-lynx.livejournal.com/246034.html и www.domestic-lynx.livejournal.com/245977.html


Всякий раз на исходе года вспоминается событие, которое тогда прошло почти незамеченным, а по мере отдаления от него становится всё более важным и значимым. Подлинно историческим. Какая-то странная обратная перспектива: дальнее видится не мельче, а, наоборот, крупнее. Крах СССР с годами предстаёт наблюдателям всё более значимым. И они будут ещё долго вспоминать об этом событии и пытаться его истолковать.

До сих пор толкователи исследуют, на мой взгляд, лишь поверхность явления. Рассуждают о предательстве элиты, о подкупе тех и этих, об операциях западных спецслужб, о рукотворном экономическом кризисе. Всё это верно, и это, без сомнения, было и внесло свой разрушительный вклад. И описывать соответствующие явления необходимо, и новые факты открывать надо.

Но чего-то главного, как мне кажется, не хватает. Все эти факты всё-таки недостаточны, чтоб понять, как рухнула наша огромная, могучая страна в мирное время, без внешнего вторжения, без войны даже.

Попробуем разобраться.

= = = = =

Когда объявили, что СССР больше нет, простые советские граждане подумали, что это опять какая-то болтовня и бюрократические игры в переименование. Тем более, что тут же объявили, что теперь будет СНГ. Люди лишь озадаченно подумали: «Зачем? Делать им что ли нечего?».

Что исчезнуть СССР не может – это было чем-то вроде априорной категории рассудка, как не может отмениться закон всемирного тяготения. Тем более, что совсем недавно мы всем народом проголосовали на референдуме за сохранение СССР.

Многие люди по старой советской привычке следили за политическими событиями, но понимали они очень мало. В телевизоре непрерывно ссорились какие-то мелкотравчатые лидеры на вечнозелёную тему «как нам обустроить Россию», а дела не делали. Ну а раз одна болтовня – чего их слушать?

Болтовни было так много, она была столь всеобъемлющей и безответственной, что люди вскоре перестали придавать ей какое бы то ни было значение – что-то вроде уличного шума.

И когда сообщили, что СССР распущен, то никто ничего не понял: об этом говорит отсутствие каких бы то ни было маломальских протестов. Не было и тени мысли, что вот-де мы проиграли холодную войну и за это нас расчленяют.
А раз ничего не происходит – и бороться не за что.

Всего пару поколений назад, когда танки Гудериана рвались к Москве – простые люди шли в ополчение, часто на верную гибель. Потому что понимали: «Отечество в опасности!». Мне кажется, осознай люди опасность тогда, осенью-зимой 1991, – пошли бы и тогда. И я бы пошла. И мои знакомые пошли бы.

Но в том-то и дело, что никто ничего не понял. К нам было применено что-то вроде эриксоновского гипноза: наведение гипнотического транса без погружения в сон.

Непрерывная многолетняя болтовня привела к тому, что мы просто перестали её воспринимать. И нас просто-напросто обманули, обвели вокруг пальца. Оказывается, это вполне возможно сделать с целым народом.

Сознательно это было сделано или наших начальников в свою очередь тоже заморочили и обманули? Скорее всего, да. Впрочем, это никого не извиняет: ни нас, ни их. Глупость и наивность наказуемы. И в жизни, и в политике.

= = = =


ПРИЧИНА РАЗВАЛА СССР

На мой сегодняшний взгляд, СССР развалило безмыслие. Неумение, непривычка и нежелание творчески мыслить. Более того – принципиальная неспособность мыслить таким образом.

Именно это продемонстрировал наш правящий класс – неспособность к творческой мысли, к созданию новых смыслов. В плохие времена, когда надо было бороться, сражаться, выживать – этот дефект был не особенно важен. А в мирное – в широком смысле – время безмыслие подвело. Надо было понять, как жить, куда двигаться, придумать что-то подлинно новое, творческое, а ничего не получилось. Мало того, даже задача такая не была поставлена.

Почему? Очень просто. Потому что у власти, на всех её этажах, стояли (точнее, сидели) люди, принципиально к этому не способные. Не заточенные на творческую мысль. Таков был отбор, таких именно и рекрутировали во власть. Вернее, не так: во власть рекрутировали других. Людей иного типа. Очень ценного, но – другого. И именно это-то и объясняет диво дивное: когда немцы были под Москвой – страна не рухнула, а когда СССР достиг зенита своей мощи и народу стало житься гораздо более сносно – взял да и рухнул.

На случай, если кому-то мои суждения о советских руководителях покажутся слишком резкими, отмечу на всякий случай, что никакого зла, раздражения или досады на СССР или его начальников, а также на последующую Российскую Федерацию - я не имею. Ничего личного! И при советской власти я жила хорошо, и при власти антисоветской – живу тоже хорошо. Никаких имущественных претензий ни к кому и ни к чему не имею и обиды ни на кого не держу. Цель этих заметок – хоть на вершок приблизиться к истине.


КАКИЕ БЫВАЮТ ЛЮДИ? СОСЛОВИЯ И ПСИХОТИПЫ

Прежде, чем говорить о советских руководителях, остановимся на разных типах людей вообще.

Среди бесчисленных классификаций людей по разным основаниям самой верной и фундаментальной представляется мне та, что восходит ещё к древним ариям и в той или иной форме существовала у всех народов. Когда-то она соответствовала древним сословиям, которые выражали твёрдо закреплённое обычаем место человека в социуме и шире – в жизни, его обязанности и права в системе разделения труда.

Теперь, когда в большинстве стран сословия упразднены, это лучше называть словом «психотипы». Они есть, они остались, хотя и не привязаны больше к твёрдому месту в социуме. В некоторой мере они имеют нечто общее с соционическими типами, но соционические – более дробные и путаные (их целых 16).

Сегодня сословия сохранились, пожалуй, только в Индии. Они называются «варны» (не путать с кастами – профессиональными корпорациями!). В фундаменте древней классификации лежит принцип деления людей на … скажем: функциональные группы, тесно связанные с психотипом, поскольку слово «сословия» почему-то (интересно почему?) звучит как-то не политкорректно.

Каковы же были эти сословия в древние времена?

С седой древности в любом обществе высшим сословием были жрецы (маги, колдуны, а также попы, ксендзы и прочие служители культа и носители знания). Именно они давали людям племени картину мира, объясняли, кто враг, а кто друг, как и куда надо жить, во имя чего умирать и что будет после смерти. Они были хранителями и носителями знания.
В Индии это сословие (варна) называют брахманами. Им запрещён физический труд, но предписан неустанный труд духовный: учение, размышление, молитва.

Далее во всех цивилизациях есть воины и защитники народные. В утопии Платона они назывались «стражами». В Индии воинов зовут кшатриями. Традиционно у воинов своя сословная этика, культивируется сила, инициатива, храбрость, преданность верховной власти и своему командиру.

Жизнеощущение кшатрия замечательно выражено в песне из фильма «Как закалялась сталь»; автор стихов Роберт Рождественский.

«Я все смогу, я клятвы не нарушу,
своим дыханьем землю обогрею.
Ты только прикажи — и я не струшу,
товарищ Время,
товарищ Время!»


Но дело в том, что кто-то должен выступить от имени «товарища Времени»: кшатрий не способен самостоятельно выработать цель, понять, кто враг, а кто друг.

Это должен быть брахман, который и скажет кшатрию-воину «куда жить», т.е. за кого и против кого воевать. Как воевать – кшатрий и сам знает. А вот куда – это знание он должен получить извне.
Эти же люди заняты и в государственном управлении. Задача опять-таки должна ему быть поставлена извне. Говоря по-нашему, это служилое дворянство; служить оно может по военной и по гражданской части.

Третье сословие – это вайшья. Это земледельцы, скотоводы, предприниматели, торговцы. Они стремятся к обустройству внешней, физической стороны жизни, ценят комфорт, умеют его создать. Они не любят борьбы, как кшатрии – они предпочитают сделку, договор.
В некотором смысле противоположение психотипа кшатриев и вайшьи по-своему зафиксировал Вернер Зомбарт в известном эссе «Торгаши и герои».

Есть и четвёртое сословие – шудры. Это люди, работающие на других. Их характерную особенность составляет то, что они не задаются вопросом «зачем?», а просто делают, что велят. Так им удобнее и легче.

Сословие шудр – это люди подневольного труда «от сих до сих». Высший смысл их деятельности им неведом, да и потребности в понимании смысла у них нет. Смысл работы – в зарплате: «больше зарплаты – больше смысла». Сегодня совсем не обязательно, чтобы люди этого типа перебрасывали вилами навоз. Они могут заниматься программированием и вообще чем угодно, но их задача – заработать на жизнь, больше им ничего не надо. Попытка мотивировать их какими-то высшими соображениями – не срабатывает, а вот небольшая денежная премия действует отлично.

Сегодня нигде, наверное, нет чёткого закрепления занятий за сословиями. Собственно, и сословий-то почти не сохранилось. Возможно, прав был Константин Леонтьев, когда говорил, что падение сословий – это «предсмертное смешение» нашей цивилизации.
Но прежние сословия, хоть и пали, но всё-так продолжают жить уже не как социальные, а, скорее, как психологические типы. Приглядевшись, легко можно увидеть людей-воинов, которые постоянно с кем-то, с чем-то и за что-то борются, что-то бескомпромиссно отстаивают. А есть те, кто умеет что-то хорошо организовать и обустроить, не забыв о своей выгоде и житейском удобстве. Посмотрев на своё окружение, при некоторой практике очень легко выделить эти психотипы.

Мне кажется, они скорее врождённые, чем воспитанные. Некая биохимия мозга. Вероятно, и воспитание, конечно, играет какую-то роль. Как это передаётся по наследству – не знаю. Вероятно, в старинные времена, когда сословия были чётко обозначены, ребёнок рождался и рос в определённой атмосфере, и она помогала ему формироваться. Теперь, когда этого нет – человек приобретает тот психотип, который ему назначен природой. Впрочем, для нашей темы это не имеет особого значения.


КТО ПРАВИЛ В СССР?

Наша страна с первого дня своего существования находилась на войне: постоянно в борьбе, недостатке, голоде или перед его близкой угрозой. Весь стиль нашей жизни выражался поговоркой «не до жиру – быть бы живу». Совершенно очевидно, что в таких условиях к власти призываются воины и хозяйственные организаторы. То есть, говоря на индийский лад, кшатрии и вайшьи. Создание смыслов особо не требуется: они уже есть в готовом виде – разбить врагов, накормить народ. Тогда особо не стоял вопрос «А чего бы нам сделать?». Задачи были очевидны. И были востребованы руководители типа воинов и хозяйственников. На первых местах находились люди, которые умели бить без промаха и на отвоёванной территории поднять народ на мирное строительство.

Мне как-то привелось прочитать статьи Троцкого, написанные в 1918 г. Кошмар! Нет паровозов, поездов, города замерзают. Но – справились, одолели. Благодаря воинам и организаторам практического дела. Кстати, Дзержинский, уйдя из ЧК, несколько лет восстанавливал железнодорожное сообщение. И восстановил!

Таким человеком был, например, по-дурацки обхихиканный Леонид Ильич Брежнев. Во время Великой Отечественной войны он честно и храбро воевал, а потом поднимал из руин Запорожье. Моя свекровь, родом оттуда, никогда не позволяла сказать о Леониде Ильиче дурного слова. Она помнила, как она и её родные вернулись из эвакуации на развалины, а через несколько лет въехали в благоустроенную квартиру. Это при том, что первым делом восстанавливали промышленность: Днепрогэс и металлургический комбинат.

Это были иногда подлинные гиганты в решении практических грандиозных задач. Помню фильм про Курчатова. Голод, пашут на коровах, а надо уделять ресурсы на атомную бомбу. Диванные мудрецы рассуждают: придумали в СССР бомбу или же слямзили в Америке. И невдомёк этим мудрецам, что для бомбы нужно было с нуля создать целую атомную промышленность. И она была создана!

Такое положение выдвигало на первый план два человеческих типа: воин и предприниматель, человек практического дела, способный в нём достичь толку. Я не оговорилась: именно предприниматель. Человек, способный осуществить проект, сделать что-то практическое в реальной жизни, чего не было прежде.


О ТОМ, ЧЕГО НЕТ

В традиционных обществах жрецы, т.е. люди умственного типа, способные создавать смыслы, всегда пользовались наибольшим уважением. Считалось, что они обладают связью с высшими силами, да и вообще – как без них? Их уважали просто по определению.

Большевики пришли к власти в скептическую и рационалистическую эпоху. И большинство их них считало, что главное – это война и строительство (и странно было бы думать по-другому), а философствование – подождёт. Многим, я думаю, в глубине души философия и всякие там сложные и тонкие рассуждения, рассмотрение предметов с разных ракурсов – казались просто барской причудой. В конце концов, есть же коммунистические брошюры, где всё ясно изложено: я коммунист, ты коммунист, мы оба за земшарную республику Советов – чего там рассуждать, это только отвлекает от борьбы.

Такой подход к делу особенно был близок людям, которые «академиев не кончали», а таких было большинство. Но главное, не было благодатного избытка ресурсов, который можно было бы направить на философствование в широком смысле слова. Собственно, и знаменитый ИФЛИ – институт философии, литературы и истории был открыт лишь в 1931 г.: до того, видимо, в подобных кадрах особой нужды не ощущалось, да и средств, видимо, не было.

Именно поэтому ни во власти, ни около власти не было людей брахманского психотипа. Они не культивировались, не призывались. Скорее всего, их вообще меньше, чем людей других психотипов, так что и найти их не так-то просто.

Сейчас любят цитировать слова, якобы произнесённые тов. Сталиным: «Нам без теории смерть, смерть, смерть». Хорошо, конечно, что Вождь это понял. Но сделать он ничего не мог: люди умственно-философского типа задвигались, а при тех кадрах, которые имелись, философия и общественные науки годились лишь только в качестве апологии политики партии и правительства. В Средние века говорили, что философия – служанка богословия, а при советской власти она стала служанкой марксистско-ленинской пропаганды. Слово «философия» я здесь употребляю не в академическом, а в расширительном смысле – как любомудрие, как свободное умствование на важные темы о государстве, обществе, истории и вообще, как жить.

Философское творчество не приветствовалось ни на каком этапе советской власти. И по-другому быть не могло. Люди практического ума часто (почти всегда) недолюбливают людей умственного типа. Эти люди кажутся им пустыми болтунами, которые напрасно едят свой хлеб.

У власти потребность знания философского, социологического характера была очень невелика. Никто не хотел подлинно знать свой народ, его свойства и потребности. И другие страны тоже не очень стремились знать.
Хотя в 50-60-х годах в СССР наоткрывали кучу НИИ разных направлений, никто из правителей не верил в ценность их продукции. Но ведь учёными тоже надо руководить, как тов. Берия атомным проектом, задавать им вопросы, давать задания. А этого не было. Все эти НИИ выродились в места необременительного сидения детей из приличных семей.

В 1982 г., уж на уклоне советской власти, тов. Андропов изрёк: «Мы не знаем общества, в котором живём и трудимся». И это на фоне какого-то трудно представимого числа разного рода так называемых обществоведов. Тов. Сталин на его месте, наверное, затеял бы дело обществоведов-вредителей. А тут… ну, не знаем – так не знаем.

Нельзя забывать ещё вот чего. Наличие каких-то условных брахманов – это неплохо. Это надо, необходимо. Но это лишь необходимое, но далеко не достаточное условие придания ума власти. Надо, чтобы люди власти подлинно сотрудничали с ними, призвали их во власть. А для того, чтобы это сделать люди власти должны быть иного психотипа, чем тот который там был.
Даже просто задать вопрос эксперту – и то требуется некая квалификация. Не зря говорят, что правильно заданный вопрос содержит уже половину ответа.

Пробиться во власть человеку умственного, брахманского типа было почти невозможно: он отсеивался на дальних подступах. Это понятно: любая организация воспроизводит свой кадровый состав, даже неосознанно. Люди умственного типа могли стать разве что спичрайтерами начальников, да сочинителями казённых статей в казённые журналы. На жизнь они влиять не могли.

Именно потому, что наверху не было людей умственного склада (брахманов), а были только воины (кшатрии) и организаторы (вайшьи), они не могли придумать ничего нового, своеобразного в отношении общества, его целей, траектории его движения. А когда началась «перестройка» - этим людям было легко внушить всякий вздор под маркой «во всех развитых странах так».

Николай Зенькович, белорусский журналист, которому привелось недолго поработать в ЦК КПСС накануне развала, в книжке «Я был свидетелем убийства сверхдержавы» писал, что в высоких партийных кругах люди, не то, что пишущие, а даже и читающие книжки были чем-то слегка подозрительными.

Меж тем, будь во власти люди умственного типа, история могла бы пойти по иной траектории.
Если б было осознанно, что «нового человека» создать нельзя, это всё равно будет ветхий человек, а потому надо, держа крепко вожжи в руках, постепенно дать людям то, чего им не хватает, т.е. возможность небольшого хозяйственного творчества. Руль нужно было плавно отвернуть от прежнего направления, не забывая говорить о социализме и всём прочем – т.е. сделать примерно то, что делают китайские товарищи. И СССР стоял бы неколебимо.

Но кто это должен был осознать? Это должен был осознать не внешний человек, а человек власти. Но для этого нужна была сильная умственная компонента власти. А её – не было.

Люди власти имели колоссальные возможности и колоссальную власть. Но они не знали, что делать. Куда воевать? Что строить? И бубнили заскорузлый вздор. Даже не вздор, а какую-то серую жвачку. Я помню эту серость газеты «Правда», журнала «Коммунист» - теоретического, с позволения сказать, органа Партии.

Когда-то, помню, меня очень впечатлил рассказ С.Г. Кара-Мурзы. В 1957, кажется, году в МГУ вышел скандал: какие-то студенты стали изучать раннего Маркса и пришли к выводу, что у нас практикуется неправильный марксизм. И во всей Москве, со всеми её райкомами с их идеологическими отделами и прочей мурой не нашлось человека, способного разумно подискутировать о марксизме с желторотыми студентиками! Их начали гнобить как диссидентов или чего-то вроде этого. Стыд-то какой! Но в самом деле, для подобной дискуссии потребны брахманы, люди мысли: людям меча или практического дела этот простейший шаг не по силам.

Или вот какие-то активисты ещё в 60-е годы по глупости притащились на Красную площадь с плакатиком «За нашу и вашу свободу». Ну и чего? Вышел бы к ним какой-нибудь инструктор райкома партии. Пригласил бы к себе, угостил чаем с сушками, потолковал бы о свободе, пригласил бы заходить для продолжения. Да они бы век ему признательны были, внукам бы ещё рассказывали! Но для этого надо быть маленьким, но брахманом. А там их не было. Не было во-о-бще.

Кого в партийных организациях «бросали на идеологию»? Того, кто человек вроде неплохой, но ничего полезного, т.е. хозяйственного, не умеет. Помню, я ужасно смеялась, когда узнала, что крёстная моей дочки, добрая украинская женщина, работавшая при советской власти в проектном институте в Запорожье, в тамошней партийной организации отвечала за идеологию. Ничего более далёкого ото всякой идеологии представить себе невозможно.
Тут, конечно, надо различать создание идеологии и её трансляцию. Впрочем и для трансляции требуются люди брахманского типа. Люди, может, не Бог весть какого грандиозного ума, но всё-таки считающие, что это важно. Люди живущие в мире идей, а не в мире вещей.

Не удивительно, что будучи по психотипу людьми практического дела, руководители страны относились к её социальной и экономической системе как старушка к компьютеру: не дай Бог нажать какую-нибудь не ту кнопку – и всё исчезнет. Старушке легче: может вызвать сисадмина или внука, а тут-то что делать? А потому старались лишнего не нажимать, а ходить строго проторенными путями. А когда стали пытаться что-то изменять, совершенно не понимали, за какие нитки дёргать и к чему это может привести. У них было много консультантов? Ну вот они их и наслушались. Чтобы воспользоваться консультантами, правитель (индивидуальный или коллективный) должен иметь свой ум и свою идею развития. Вот этого-то и не было.


ОСЛОЖНЁННЫЙ АНАМНЕЗ

Мне не хотелось бы, чтобы кто-то сказал: «Вот в 1917 году пришли к власти шариковы – и началось безмыслие. Они ещё всех умных и философствующих отправили в Гулаг». Надо тут же спросить подобных всезнаек: «Значит власть царской России была настолько ущербной, раз тупые шариковы смогли её свергнуть?»

На самом деле, большевики фактически спасли страну от распада после революции. Ценой страшной жестокости – восстановили её, подготовили к войне. И можно понять, что в тот трагический период было не до свободного философствования и во власть призывались люди борьбы и дела. Но потом такое положение нас сильно подвело. Безмыслие подвело.

И, надо твёрдо сказать, что создали его не большевики. Большевики опирались на давнюю традицию русской народолюбивой интеллигенции – нелюбви к творческой мысли. Наша прогрессивная, самоотверженная интеллигенция никогда не ценила подлинно творческой мысли, а, напротив, любила мысли простые, желательно изложенные в карманных катехизисах. Большевики – плоть от плоти её.

Об этом милом свойстве русской интеллигенции много и очень критически писал Николай Бердяев, знавший предмет очень глубоко и практически. Он прямо говорит, о нелюбви интеллигенции к истине, к подлинному знанию.

«Долгое время у нас считалось почти безнравственным отдаваться философскому творчеству, в этом роде занятий видели измену народу и народному делу. Человек, слишком погруженный в философские проблемы, подозревался в равнодушии к интересам крестьян и рабочих. К философскому творчеству интеллигенция относилась аскетически, требовала воздержания во имя своего бога - народа, во имя сохранения сил для борьбы с дьяволом - абсолютизмом. Это народнически - утилитарно аскетическое отношение к философии осталось и у тех интеллигентских направлений, которые по видимости преодолели народничество и отказались от элементарного утилитаризма, так как отношение это коренилось в "сфере подсознательной"».

О том же говорил и раскаявшийся революционер Лев Тихомиров. Так что анамнез у нас весьма осложнённый, болезнь безмыслия давно и надолго поселилась в народном организме.

Сегодня мы видим то же безмыслие – в государственных решениях, в бездумном копировании иностранных образцов, в реформах ради реформ, в непременных инновациях там, где и старое прилично работало, да мало ли где. Болезнь далеко не преодолена.
Поделиться:

Ответить    ПОМОЩЬ по форуму!