Вопросы и темы, так или иначе, связанные с религией
Ответить
Аватара пользователя
Мишин
Участник
Баланс:5140
 
Сообщения: 253
Регистрация: 02.12.2019

Сила демократии – в связи с природой

Мишин » 10.07.2022 09:31

+
5
-
Социализм в СССР являлся формой цивилизации. Удачной или неудачной – это уже вопрос дискуссии. Но то, что одной из форм – можно доказать неопровержимо.

Нечто, навязываемое миру от США после их победы над СССР – не является формой цивилизации.

Изображение

Мы не можем говорить, что это плохая форма цивилизации именно по той же причине, по которой мы не можем говорить, что она хорошая: там никакой формы не существует. Американская система, оказавшаяся столь действенной против разумных форм жизни, рождена злобной ревностью умирающего колониализма относительно планеты: «так не доставайся же ты никому!». Почти по Островскому…

Объясняю, что даёт мне право так говорить. Суть цивилизованной власти, отличающей её от зоологического доминирования, то, что практическим и сущностно выдвинуло человека из животного мира – это господство идеи, принципа, а не просто самого сильного из зверей, персонофицированого в самом себе.

Со "скрижалями" - возможны варианты! Идея может быть такой – или сякой. Не мазанной или сухой. Она может представляться оценивающему её со стороны разуму гениальной – или нелепой. Я полагаю, что все, кто считает советскую идеологию нелепой, примитивной – должны быть внимательно выслушаны. Их аргументы нужно разобрать и учесть. Но в цивилизационном пространстве: в котором отвергая идейность - предлагай не менее идейную замену.

Одно дело, если идея борется с другой идеей! Если речь идёт о смене одной системы принципов другой системой принципов.

И совсем другое, когда все принципы будут поглощены всеядной зоологической неразборчивой беспринципностью. Если вы говорите об иной морали – то говорите всё же о системе, пусть иной, но тоже систематизированной.

А нам-то сегодня глобалисты из США предлагают не ДРУГУЮ систему морали, а лишённый даже намёка на видимость законности собственный произвол, полный аморализм вкупе с тотальной аномией!
В схватке идейности с идейностью мы всегда видели то, что сразу же бросается в глаза: их вражду. Но позвольте затронуть куда менее изученную тему: о типологическом сходстве и очевидном подобии пусть и противоборствующих, но равно-идеологических систем.

Именно и только идеологизированностью человеческая власть отличается от животного доминирования в зоологических реалиях. Потому что в природе власть строится не на принципах, не на идеях, а на грубой и прямой силе (одной из форм которой выступает мимикрирующий обман хищной хитрости).

То есть вначале в «честной борьбе» (а с точки зрения дарвинизма «честная» борьба – это борьба без правил, никакими условностями и комплексами не сдерживаемая) побеждает самый сильный зверь. Его победа естественна, и потому не вызывает вопросов. Тут своего рода тавтология даже: почему он победил? Потому что он победил!

Был бы другой сильнее – победил бы другой. А поскольку борьба выявила именно этого победителя – значит, неопровержимо доказано, что он самый сильный. Поскольку победа самого сильного зверя естественна – то и власть его естественна, органична, лишена внутренних противоречий и сбоев. Эта система оттачивалась миллионы лет, и в ней всё отработано до автоматизма. Сильный правит, потому что он сильный, и только до тех пор, пока не найдётся кто посильнее.

Разумеется, в зоологическом доминировании не идёт речи, что сильный что-то должен обществу. Наоборот, это общество, (которого, кстати сказать, и нет с социальной точки зрения – это скопище) должно сильному беспрекословно подчинятся в любой его придури. Задачи реализовать какие-то идеалы на практике у такой системы не существует, её единственный идеал – всевластие сильных над слабыми, и он уже воплощён.

Именно этой зоологической системе, которая сильна своей органической целостностью, своей неразрывной связью с дикой природой, с зоологией и её низшими (а потому самыми древними и устойчивыми) инстинктами в своё время бросила вызов цивилизация, дерзнув вывести человеческое стадо из дикой природы в общество (в социологическом смысле).

Общество, в отличие от случайно сгрудившегося скопища, имеет собственную личность, собственный коллективный, но единый разум. И выражается это коллективное «Я» социума в его идеологии, в его системе принципов. Благодаря этой коллективной личности внутри общества множество слабых, сплочённых идеей, могут обуздать сильного. Могут заставить подчиниться его зоологический произвол (то, что либералы называют «свободой личности») навязываемым ему принципам и ценностям идеологического характера.

В идеологической системе не важно, чего ты хочешь, а важно, чего ты должен. Этим она отличается от зоологической системы, в которой желание, произвольное хотение каждой особи (не забываем, что страх является отрицательным желанием) выступает единственным источником поведения.

+++

Любая идеологическая система – хотя она и составляет сущность, становой хребет цивилизации – очень проблемна и противоречива. Мы прекрасно помним это по советской системе, но это можно сказать и о любой идеологической системе.

Начнём с того, что она противопоставляет себя сильным – тем, которые наиболее приспособлены подмять под себя общество, наиболее склонны к захвату власти. Начинается конфликт коллективного «Я» с эволюционной зоологической приспособленностью особи.

Советскую систему предал не простой народ (доселе о ней ностальгирующий) а её начальники, почти в полном составе. Причём мотивация начальников-предателей вопиюще-очевидна:

-Мы сильные, мы доминанты, нас хватило на то, чтобы захватить власть, растолкать локтями всех иных претендентов! Мы, как самые сильные и пронырливые, самые хитрые и коварные самцы, заслужили исполнения всех наших желаний! А система идеологически ограничивает нас, своим ханжеством кастрирует наш произвол!

Ради торжества своего произвола советские начальники предали свою страну, свою присягу и собственные идеалы юности комсомольского периода. Они предали идеологию ради зоологии, по зову и призыву зоологических инстинктов.

Почему у них это получилось? Потому что сила демократии – в связи с природой. Да, дикой, первобытной, но естественной, зоологической средой. Начальники не просто так стали начальниками: они действительно были самыми сильными, хитрыми, пронырливыми, самыми приспособленными из всех приспособленцев, самыми лживыми и циничными. И народ ничего не смог им противопоставить, потому что состоит из слабых, выбракованных борьбой, не сумевших сделать карьеру.

Единственный шанс слабых стать силой – это экклезия, сплочение в рамках единого, коллективного «Я», которое коммунисты, не слишком удачно и не слишком метко называли «классовым сознанием».

А на самом деле, конечно, это никакое не «классовое сознание» (классов никаких, кроме школьных, за партами сидящих, не существует*). На самом деле перед нами то, о чём говорил Христос: церковь есть тело единого существа. И прихожане её – не отдельные организмы, а органы единого организма.

Говоря языком науки: коллективное «Я» поднимается над индивидуальным самоопределением особи, создаёт дискретный организм, подобный пчелиному рою или муравейнику (в котором особи не организмы, а органы связной анатомии, обладающие единым мышлением).

Для того, чтобы слабые (рецессивные) биологические существа смогли противостоять сильным (доминирующим) в их произволе – слабым необходимо создать коллективный разум, единый для множества особей.

Как наши предки побеждали пещерных медведей, гигантских львов и саблезубых тигров, мамонтов? Коллективно. Племя, составленное из слабых существ, действовало, как единый организм – и этот организм оказывался сильнее слабого одиночки.

А если говорить об изготовлении орудий – то коллективный разум вместе с ними включил в себя покойных предков племени. Человек, придумавший, как добывать огонь, как делать каменный топор – уже умер, но его идея продолжает жить и работать, размещённая в умах носителей-соплеменников.

Сила зоологии – в силе. Сила идеологии – в объединении слабых вокруг общей идеологии В рамках служения единой и общей святыне. Если сотня калек в едином порыве, не щадя себя, защищают какое-то святое место, то даже очень сильному одиночке будет трудно там помочится, покакать или осуществить иное святотатство.

Как сотня слабых может стать сильнее сильного? Только с помощью идеологии. Отсюда и «страшный» для западников тоталитаризм, в переводе с латинского всего лишь «целостность, сплочённость» многих вокруг одного**.

А что будет, если мы произведёт заветную «деидеологизацию»? Вернётся старая, как мир, «естественная» зоология. Наиболее агрессивные, свирепые, наглые, хищные, хитрые и пронырливые особи захватят доминирующие позиции, и вернётся зоологический «естественный отбор»: они всех жрут, пока не ослабнут, а как ослабнут – их самих сожрут им подобные. Свято место, увы, бывает, пусто – а вот чёртово никогда.

Если доминант оказался недостаточно хитёр и агрессивен, недостаточно лют и свиреп, чтобы террором поддерживать страх подчинённых – его тут же, естественным путём, удаляет более агрессивный претендент на власть. В зоологии только так, и это очень устойчивая, хотя и совершенно бесперспективная система.

Если цивилизация, благодаря идеологическому устройству власти, линейна, то есть осуществляет восхождение, идёт вперёд и вверх, от чего-то к чему-то, то зоология циклична, замкнута в кольцо, являет замкнутый круг. За миллионы лет очень много вожаков сменилось в волчьих стаях, при их смене было предостаточно и драм и крови. Но волчьи стаи при этом чем были, тем и остались, ни самолётов, ни кораблей, ни статистики не изобрели. И никогда уже не смогут: потому что ими правят законы зоологии, и законы эти безысходны.

Там никакого движения нет, и даже если происходят перемены – то это случайные мутации (чаще всего злокачественные) а не запланированный целенаправленный прогресс.

+++

Внутри цивилизации нельзя осуществить смены идей на безыдейность (не разрушив цивилизацию). И даже смена идеологий (для цивилизации очень неоднозначный и драматичный процесс, который чем реже – тем лучше) идёт по принципу смены одной священной книги на другую, а не по принципу «теперь можете ничего не читать и ни во что не верить».

Зачем вам тоталитарность?! Пусть будет свобода, как у животных: будете драться за куски, самый сильный победит, выявится в драке естественным образом. Он вам будет тумаки раздавать по своей прихоти, а вы будете мечтать сесть на его место. Или стать его любимой женой, получив на халяву все его завоевания (в наше время эта мечта может касаться обоих полов, как ни ужасно звучит).

Вот этот кошмар – и есть В РЕАЛЬНОСТИ насаждаемая американцами в их тупой злобе «демократия». Это же не тот вариант, что у вас отняли Маркса, и заставили с утра до ночи учить псалмы! Никаких псалмов, ни плохих, ни хороших, у «демократизаторов» нет. Там вообще ничего нет, кроме доминирования сильного хищника, которое пока ещё прикрывают пустословием гуманистической демагогии, но, обратите внимание: всё меньше и меньше.

Потому что абсурд этого пустословия всё более и более очевиден и оно отмирает, сходит, как краска, обнажая под собой чистую, до членораздельной речи, и, стало быть, любой демагогии возникшую, зоологию.

Те, кто в 80-е радел романтике демократизации, в наши дни смотрят на то, что вылупилось из множества выборов-перевыборов смятённо и ошарашено.

-Это совсем не то, чего мы ждали!

Разумеется, это совсем не то. Вы ждали от свободы «коммунизма без насилия» (как вам такая мысль в голову пришла – до сих пор пытаюсь понять). Получилось же из свободы только то, что из неё и может получится: насилие без коммунизма.

Вы-то думали всё плохое убрать, а всё хорошее оставить! Но свобода личности работает обратным образом: она всё хорошее убирает, а всё плохое расширяет на освободившиеся пространства.

Только очень глупый и неадекватный человек может думать, что если наделить волка и зайца равными свободами, то это решит дело между волком и зайцем по справедливости. Только очень глупый и неадекватный человек может думать, что если дать людям свободу, не загоняя их в религиозные и идеологические рамки – то мысль людей придёт к чему-то иному, кроме взаимного истребления.

- Не все люди садисты! - говорят мне оппоненты (интересно, что коммунисты спорят со мной чаще, чем либералы).

Согласен, не все. Хотя их больше, чем вы думаете, и любой «шухер», типа смутного времени, их выявляет в огромных количествах.

Но – вы правы, не все люди садисты. Однако все люди от природы, от естества своего хотят жить получше, побогаче, вот тут же номер «не все такие» не пойдёт.

Подавить стремление человека к личному обогащению, к росту личного бытового благополучия мы не сможем никогда. А что можем? То, что доказано в рамках становления цивилизации. Путём очень интенсивных тренировок, сочетающих в себе красноречивое убеждение и действенное насилие, внушить человеку две мысли:

1) Себе можно брать только то, что тебе положено.

2) А то, чего тебе не положено – не бери, это грех, стыд и по заднице получишь!

Если люди вокруг нас до сих пор не стреляют друг в друга при первой встрече – то только потому, что сохраняется некоторая инерция этого многовекового тренинга.

Потому что «положено» и «не положено», определяющие правосознание личности (и, кстати говоря, попирающие её свободу) - установлены идеологией. Уберите идеологию, религиозную и светскую (от светской, впрочем толку мало, ну да с паршивой овцы хоть шерсти клок) и что получится?

Давайте, братцы, все же в школе учились, правила сложения и вычитания знаете! Напрягите мозги!

Если мы убираем идеологию, то «положено» и «не положено» исчезают, потому что «ложить» больше некому, кроме личного произвола ничего не осталось. А это значит, что без борьбы никому ничего не положено, сам себе в драке отбирай, сколько сможешь. Тут и свобода личности подоспела, спрашивает: ты хочешь жить плохо? Тогда будь миролюбив. А хочешь жить хорошо – будь воинственным. Всех задавишь – всё твоим будет. А тебя задавят – всё станет чужим. Дерзай, мать-зоология с тобой!

Вот мы и получаем вместо обещанного (лжецами или сумасшедшими) «коммунизма без насилия» - всё более отчётливо проступающее «насилие без коммунизма». Тоталитаризм и его террор никуда не делись, они даже увеличились и расширились.

Но теперь они в согласии с матерью-дикой природой, они теперь не идеологические, а зоологические. Когда лица преследует зайца, она ведь не преследует вместе с ним цели перевести зайца в лисью веру, наказать зайца за неправильные речи, за порчу колхозного имущества или хищение капусты с овощебазы. Лисе наплевать, чего заяц думает и каким богам он молится, и какие книжки читает – если предположить, что заяц умел бы читать.

А знаете, почему заяц не умеет читать, и ничего не читает? Да потому что ему некогда читать: всё время его жизни занято бегством от хищников. Ему и спать-то некогда, а вы хотите, чтобы он часы и дни выделял под чтение абстрактных истин?! А лисы, думаете, будут благоговейно сидеть в сторонке, пока он псалмы разучивает?

Зоологический террор не связан с идейными разногласиями: его порождает тот простой факт, что у одного человека есть то, что нужно другому человеку. Отменить зоологический террор (захватное право агрессивных насильников и запугивающих шантажистов) нельзя. Его можно только вытеснить идеологическим террором, чем, собственно, цивилизация и пыталась заниматься во все века, создавая то святейшую инквизицию, то НКВД.

Идея идеологического террора в том, чтобы встречным насилием защитить от зоологического насилия общину единомышленников. Свои защищают своих, истребляя опасных чужаков, угрожающих терроризировать твоих единоверцев. Если чужаки не могут действовать открыто, они маскируются, приходят волками в овечьих шкурах. Специальные органы их вычисляют, разоблачают, судят, расстреливают (а иной раз и на кострах сжигают) – и всё для устранения фактора зоологического насилия, безначального, бесконечного и безбрежного в дикой природе.

Суть идеологического террора в том, что убивать можно только за веру, а если тебе хочется или выгодно – то нельзя. Зоологический же террор вполне естественно и органично опирается именно на эти простейшие мотивы: убил, потому что захотелось… Или было выгодно… Или и то, и другое, вместе взятые…

Далеко не все люди, которые положили жизнь на искоренение идеологического террора, понимали, что своими руками открывают врата безыдейному и беспредельному зоологическому террору. Некоторые искренне думали, что никакого террора не будет. Жизнь доказала их ошибку. Террора не будет только там, где биологических особей меньше двух штук. Там же где две и более особи (не сложившиеся в дискретный организм единого разума общины единоверцев) – между ними совершенно естественно и инстинктивно начнётся борьба за ресурсы, за доминирование, и кто из них будет меньше подавлять – сам в итоге окажется подавленным.

Вы этого хотите, принимая из злых рук американцев убивающую всякую (в том числе и американскую) цивилизацию программу ликвидации всех обязательных, принудительных идеологий?!

Единая для многих книга – создаёт единый для многих разум. Единая базовая книга (сакральный текст) синхронизирует мышление множества биологически автономных друг от друга особей.

Только в этой синхронизации (на основе синхронно заученных догм) коллективный разум обретает как свои оборонительные способности, так и созидательные.

Сплотившись в единый организм единоверчества множество особей могут как отразить атаку врагов, желающих их сожрать, так и строить что-то без казуса «лебедь, рак и щука». А то, что делают ныне американцы – это пуля в голову коллективного разума, в американском случае – пуля в собственную голову.

Озверить людей в адской обстановке постоянно обостряющейся внутривидовой конкуренции недолго: природа в этом неблагом деле вам очень поможет. А вот обратно их из этого состояния вывести – не только очень трудно, но, важный вопрос, возможно ли вообще?!

Вы получите города, набитые всклень рычащим зверьём, хрюкающим скотом – а что, если это необратимо? Превратить человека в свинью просто, это делается едва ли не одним уколом нужного препарата. Но никто, кроме фантаста Уэллса, не сумел вывести обратно человека из свиньи, да и то только в воображении читателей!

Энтропия торжествует естественно, торжество же сложных конструктов весьма проблематично. Американцы, видимо, свихнувшись, умножают энтропию с чудовищной скоростью, взращивая не читающее и не способное к абстрактному мышлению поколение, они стирают в ноль работу пяти тысяч лет подвижников цивилизации.

Правило цивилизации номер один, с которого и начинается вся цивилизация, известная нам исторически – если крайне нежелательное отрицание сакралий веры всё же необходимо – оно требует замещающего утверждения.

То есть кафедры «научного атеизма» в ВУЗах можно (и на мой взгляд, нужно) заменить кафедрами научного теизма. Но ни в коем случае нельзя их просто разогнать, ничем не замещая, подчёркивая торжество фундаментальной, животной беспринципности.

+++

Итак, «сила демократии в связи с природой» - сказали мы в заголовке. Этим и завершим. Никто не говорит, что торжество зоологии невозможно – наоборот, оно очень и очень вероятно, чем и пользуются либералы, отупляя и оскотинивая людей, радующих «облегчению» цивилизационной ноши и общественного долга.

Вопрос совсем в другом: торжество зоологии крайне контрпродуктивно, это отрицание без утверждения, крах в перспективе всей цивилизации, падение человеческих скопищ до животного состояния и простоты зоологических отношений.
Опора на силу сильных – несомненно, удобнее для правительства, чем опора на абстрактные идеалы, которые то ли есть, то ли уже угасли, то ли у большинства, то ли уже у меньшинства, то ли в голове, то ли только в книжке остались, и т.п.

Для выращивания культурных растений требует от огородника очень много труда и беспокойства. А растить сорняки – вообще не труд! Сорняки вырастут сами, естественным образом, огородника нисколько не обременяя.

Точно так же и сила сильных произрастает на местах сама собой, из перестрелок криминальных банд, из схваток мафиозных кланов. Такому, как Ельцин, достаточно эти сорняки местности просто не трогать – они сами всё сделают, и ему поддержку на местах обеспечат. Чертополох – не капризная морковь, и если уж он захватил власть, то держит её цепко, адски-методично выбивая и запугивая всех, кто даже только теоретически может его власти навредить.

В частности, он и себе, и Ельцину обеспечит «всенародное избрание» без сучка и без задоринки, так, что никто и не пикнет, и мышь не проскочит. Надо – он организует «регулярные смены президентов» так, чтобы она проходила без неожиданностей и сюрпризов, строго по плану мафии: этого убрали, того поставили, главное, это решили мы и только мы.

Рассуждать, что зло (сегодня представленное Западом) не может победить – очень наивно, так же, как рассуждать, что единожды сделанный образцовый огород не может зарасти сорняками. Очень даже может: прекрати его обрабатывать в ежедневном упорном режиме, и зарастёт, никуда не денется.

Другое дело – кому это нужно, чтобы зло победило? И зачем? И что он получив в итоге? Вопрос не в том, что нельзя разрушить агрокультуру, а в том – ЗАЧЕМ её разрушать?!

А. Леонидов
https://cont.ws/@vixin76/2322165
Поделиться:

Ответить    ПОМОЩЬ по форуму!